Одним из признаков развития процесса нормализации Японии является расширение пространства её внешнеполитической активности. География этого пространства определяется необходимостью решения двух проблем, существенным образом взаимосвязанных и приобретающих для Японии жизненно важное значение.
Первая заключается в обеспечении доступа к источникам энергоносителей в зоне Персидского залива, а также их безопасной транспортировки в порты Японии. Вторая, официально не афишируемая, но вполне очевидная, обусловлена восприятием факта превращения Китая в глобальную державу в качестве основной угрозы национальным интересам и безопасности.
Поскольку КНР отвечает взаимностью в оценке процесса японской нормализации, то поведение обеих ведущих азиатских держав на мировой политической арене в отношении друг друга всё более напоминает тактику персональной опеки двух игроков из команд-противников в ходе футбольного матча.
Эта тактика обеих команд начинает проявляться во всех регионах мира, однако особенно заметна на пространстве, окружающем упомянутый выше морской маршрут, проходящий через Индийский океан, Малаккский пролив, Южно-Китайской море и заканчивающийся в портах Китая, Тайваня, Южной Кореи и Японии.
С момента прихода к власти в конце 2012 г., основное внимание нынешнего правительства во главе с Синдзо Абэ было сосредоточено на усиление японского присутствия в Южно-Китайском море и зоне Малаккского пролива. Наиболее часто премьер-министром и его ключевыми министрами посещались страны субрегиона Юго-Восточной Азии (ЮВА), включающего в себя указанные море и пролив.
Важно отметить, что в ходе подобных визитов и переговоров с коллегами из указанных стран, наряду с использованием традиционного для японской внешней политики экономического инструмента всё большую значимость начинает приобретать инструментарий военно-технического сотрудничества. Что всячески приветствуется в странах ЮВА и по достаточно очевидным причинам.
Следует отметить, что признаки возрождения интереса Японии к региону Индийского океана (РИО), очевидного в периоды обеих мировых войн прошлого века, обнаружились ещё в годы первого премьерства С. Абэ (2006-2007 гг.). В ходе состоявшегося в 2007 г. визита в Индию им была сформулирована концепция дуги нестабильности. Как тогда заметили комментаторы, по странной случайности эта дуга совпала с указанным выше жизненно важным для Японии морским маршрутом.
Летом 2011 г. на условиях аренды в Джибути, то есть в районе западной оконечности критически важного морского маршрута была открыта первая в послевоенной истории Японии зарубежная военная база в целях борьбы с сомалийскими пиратами. Которых следовало бы придумать, если бы их не было.
Кстати, в целях предотвращения той же пиратской угрозы в начале 2013 г. и Китай заключил соглашение с Джибути на предмет строительства собственной военной базы. Впрочем, боевые корабли и самолёты всех ведущих региональных игроков уже давно в режиме ротации патрулируют район входа в Персидский залив.
Свидетельством же нового этапа активизации японской политики в РИО стали переговоры С. Абэ с новым премьер-министром Индии Нарендрой Моди в ходе пятидневного визита последнего в Японию, состоявшегося в начале сентября с.г., и последующего азиатского турне самого японского премьер-министра с остановками в Бангладеш и Шри Ланке.
Впрочем, начало нового этапа всплеска интереса Японии к РИО можно отсчитывать и с мая 2013 г., когда в ходе очередного турне по странам ЮВА японский премьер-министр посетил Мьянму (бывшую Бирму). Дело в том, что Мьянма географически связывает субрегион ЮВА с РИО. Именно поэтому резко обостряется борьба за контроль над её территорией в рамках игры, которая разворачивается между ведущими игроками на пространстве, включающем в себя акватории Индийского и Тихого океанов.
Что касается посещения Моди Японии, то прежде всего комментаторы обратили внимание на превращение этой страны в первую иностранную территорию начинающейся серии его зарубежных визитов. Причём, основная причина этого далеко не сводится к чувству уважения, которое Моди испытывает к Японии и лично к её нынешнему премьер-министру. Хотя фотографии новостных агентств, сделанные в ходе двусторонних встреч, лучше всяких слов подтверждают наличие подобных симпатий.
Новый индийский премьер-министр продолжает курс на политическое сближение с Японией, начатый его предшественниками. Хотя объём индийской торговли Китаем на порядок больше чем с Японией, первый всё более заметным образом воспринимается в качестве геополитического оппонента, в то время как вторая - основного потенциального политического союзника Индии.
В связи с этим представляется примечательной определённая ревность, с которой в Китае наблюдали за ходом визита Моди в Японию. Смысл комментариев китайской прессы сводился к тому, что с нами (китайцами) Индии дружить выгоднее.
Та же китайская тема присутствует и в комментариях, которые последовали за визитами С. Абэ в Бангладеш и Шри Ланку. Вновь возникли разговоры о пресловутой стратегии нити жемчуга, которой, якобы, придерживается КНР в РИО в целом и в отношении Индии, в частности.
Высказываются также предположении о намерении Японии создать в РИО собственную нить жемчуга, то есть сеть военных баз на всём пространстве от Джибути до Малаккского пролива. Однако никакой конкретикой подобные спекуляции пока не сопровождаются и остаётся только наблюдать за дальнейшим развитием хода игры между ведущими региональными державами.
К ближайшим событиям, которые заслуживают самого пристального внимания, следует отнести предстоящий визит в Индию руководителя КНР Си Цзиньпина и последующую поездку Моди на очередную сессию Генеральной Ассамблеи ООН, в ходе которой должна состояться его встреча с президентом США Б. Обамой.
Особую интригу второму событию придаёт то, что вплоть до конца прошлого года, то есть до того момента, когда стала очевидной победа на предстоящих парламентских выборах возглавляемой Моди Бхаратия Джаната парти, он в течение нескольких лет был невъездным в США. Однако сейчас Моди едва ли не самый ожидаемый гость нынешней американской администрации. И тоже достаточно очевидно, почему.
