Понятие «оттепели» обычно связывается с начавшимися после ХХ съезда изменениями в общественной и политической жизни в СССР, которые не могло не затронуть искусство, в частности - кино. И чаще всего среди фильмов, которые оказались «первыми ласточками» обновляющегося кинематографа, закономерно и вполне заслуженно получившего признание во всём мире, упоминают те картины, которые появились в 1956-57 годы. Кстати, и прошедший летом 1957 года в Москве Всемирный фестиваль молодёжи и студентов тоже способствовал становлению как бы «новой волны» в советском кино, хотя это, разумеется, так не именовалась тогда. А одну из премий в конкурсе кинолент получила на том фестивале «Весна на Заречной улице» Феликса Миронера и Марлена Хуциева, чьё название знаменательно само по себе.
Но стоило бы обратить внимание на предшествующие годы, поскольку знаковым рубежом и своеобразным водоразделом в судьбе всей страны стала смерть Сталина, официально последовавшая 5 марта 1953 года, то есть ровно 61 год назад. И подспудные процессы по выводу общества из состояния долговечной комы тоталитаризма начали происходить ещё до того, как Никита Хрущёв прочитал свой секретный доклад о культе личности.
Например, если взять количественные показатели киноотрасли в СССР, то уже в 1953 году было снято почти вдвое больше фильмов, чем в 1952-м, когда по-прежнему действовала глубоко ошибочная сталинская теория «малокартинья»: то есть «лучше меньше, да лучше». А в 1954 году создали 51 ленту, в 1955-м - 75, в 1956 году - 104. Получается, что за четыре года производство фильмов выросло в четыре с лишним раза.
Но дело не только в этом! Куда важнее то, что кинематографисты получили возможность обратиться к простым и понятным человеческим темам, снимать душевное и проникновенное кино, вывести наконец-то на экран действительно живых людей с полнокровными и запоминающимися характерами. Нельзя сказать, что порою этого не случалось ранее. Однако это не было общей тенденцией, которую я бы рискнул назвать ростками советского неореализма - тем более, что в эти годы стали проникать в кинопрокат СССР отдельные неореалистические произведения из Италии.
Причём перелом в творческой карьере отечественных режиссёров, подчас вынужденных снимать всё-таки пропагандистские картины в сталинские времена, можно проследить на примере хотя бы Михаила Калатозова. После довольно одиозных опусов «Заговор обречённых» и «Вихри враждебные» (этот даже не успел в 1953 году выйти на экран, подвергся купюрам в соответствии с вызревающими антисталинскими веяниями и был выпущен уже в 1956-м), снял симпатичную и трогательную лирическую комедию «Верные друзья» (между прочим, один из сценаристов - Александр Галич), которая с интересом смотрится до сих пор. Такое кино, я бы сказал, остается живым спустя многие десятилетия, потому что оно - с человеческим лицом! Это уже позже в Чехословакии пытались построить «социализм с человеческим лицом», но брежневский режим, который был как бы «травоядным сталинизмом», поспешил в августе 68-го задушить ревизионистские устремления на корню. А если вернуться к судьбе Калатозова, то именно он вместе с другими создателями советского шедевра «Летят журавли» прогремел на весь мир в 1958 году, когда в первый (и всё ещё единственный!) раз наша кинематография была отмечена главной премией Каннского фестиваля.
Только из-за ограничения объёма данной колонки я вынужден лишь бегло перечислить другие, вполне человеческие, отечественные фильмы, которые вышли на экран в конце 1953-го или в 1954 году, то есть шесть десятилетий назад. Это «Алёша Птицын вырабатывает характер» Анатолия Граника, «Свадьба с приданым» Татьяны Лукашевич и Бориса Равенских, «Большая семья» Иосифа Хейфица, «Запасной игрок» Семёна Тимошенко, «Стрекоза» Сико Долидзе, «Испытание верности» Ивана Пырьева. Кстати, тоже симптоматичное название у пырьевского творения, склоняющегося в сторону семейной мелодрамы в отличие от бравурных и идеологически позитивных комедий прежних лет.
