«Я все не могу успокоиться по поводу решения украинцев в отношении старых бандерштази. Ты, кстати, обращала внимание, что старья оуновско-упавского гораздо больше дожило до глубокой старости, чем ветеранов ВОВ? Не потому ли, что по схронам и краивкам отсиживались, когда наши деды под пули шли?»
«Мы уже как должное воспринимаем тот факт, что нас пришли убивать. Не в переносном смысле. Совсем. То есть до смерти и каждого. Я вот не сомневаюсь в том, 2000 что особи по ту сторону фронта, не задумываясь выстрелят и в женщину, и в старуху, и в ребенка. Старая, и не моя, мысль они для нас - противники, а мы для них - враги с каждой неделей подтверждается все больше и все сильнее. Она, в смысле мысль, просто становится такой же реальностью, какой еще пару лет назад была реальной любовь к Украине. Теперь любви нет, а убийцы есть».
«Прихожу домой, ну в съемную квартиру, а возле дверей обнаружила гостью. Приехала она из оккупированной территории недалеко от Донецка по делам - там ее дом и большая семья. В их селе фрицев мало, в основном жрут водку, иногда стреляют. Просто так, спьяну. Отец Лены - фермер, сейчас сеет чего-то там. Несмотря на летающие над ним снаряды. И, глядя на его старания, укровский отморозок ему говорит: Шо ты сеешь, старик? Все одно собирать не будешь, мы отходить станем - ни одного живого места у вас не останется. Да вас всех в дохлые..», - и заржал»…
Едина краина, да?
