— Мне так комфортнее, рядом со всеми. Не люблю сидеть один. А в том кабинете мы проводим переговоры, — Олег показывает свои владения как гостеприимный хозяин дома, пригласивший меня на чай, и немного волнуется за первое впечатление. — Вы извините, у нас тут небольшой беспорядок, не успели чашки из-под кофе убрать.
Сложно тут что-то назвать бардаком — все лежит на своих местах, и чашки эти очень даже к месту — они добавляют комнате живости, как и яркая картина на стене, похожая на работу импрессиониста.
— Это рисунок моего старшего сына. Моему великому художнику было четыре года, когда он его нарисовал, — смеется Чурилов, заметив, как я разглядываю это необычное творение, удивительно удачно вписавшееся в интерьер кабинета руководителя серьезной организации.
На столе гендиректора, помимо обычных рабочих документов, лежат письма Деду Морозу — директор обещал своим детям отправить их по назначению. В ворохе бумаг виднеется маленькая баночка с каким-то порошком. Олег берет ее и крутит в руке.
— А это материал для замещения дефектов костной ткани, — обращает мое внимание Чурилов. — Проект «БиоНова». Если вам удалили зуб, а потом образовавшуюся лунку заполнили этими биосовместимыми гранулами, то за несколько месяцев материал растворяется, и на месте дырки с его помощью вырастает новая костная ткань. Материал очень востребован в стоматологии и травматологии.
— Как все удивительно просто… А сколько у вас всего проектов сейчас?
— На данный момент у ЦТТ 20 проектных компаний. Мы специализируемся в первую очередь не на IT, а на новых материалах и технологиях. Это как раз то, что будет менять парадигму мира. Вообще, наша работа заключается не в создании этих продуктов, а в создании компаний, которые их будут делать — в налаживании коммуникации между наукой и бизнесом. Пытаемся из научных разработок создать бизнес-проекты, ну, то есть стартапы. Научные институты сами не могут этим заниматься, их цель — фундаментальные исследования. Поэтому мы ищем инвесторов, помогаем создать бизнес-план. Чаще всего это происходит так: мы приходим в институт и ищем интересные разработки. Например, придумана технология какого-либо нового покрытия. Мы начинаем думать, кому это может быть интересно, кто будет готов вложить в это деньги. Мир так устроен, что если тебе готовы заплатить за твою идею, значит это востребовано, нужно людям. Или по-другому: если есть заказ от какого-нибудь промышленного предприятия — хотят они как-то повысить конкурентоспособность своей продукции, то мы ищем научные группы в недрах РАН, которые способны провести нужные бизнесу научно-исследовательские разработки.
— И что если проект, в который вложены большие деньги, не оправдает себя?
— Такое случается нередко по причине отсутствия предпринимателей в проекте. Сейчас в России вообще дефицит предпринимателей и очень много менеджеров. Мало людей, которые готовы рискнуть собственными деньгами, все хотят получать твердую зарплату. Это свойство человеческой натуры — не любить рисковать, людям нравится комфорт. У нас в стране с этим совсем плохо. Придумать что-то глобальное, прорывное — да. А сделать из этого бизнес — это к иностранцам. Но предприниматели в технологических инновациях есть, и все они так или иначе авантюристы. Потому что лишь люди с изрядной долей авантюризма могут в этом работать. Всем только кажется, что инновационный бизнес несет золотые яйца. На самом деле, это очень тяжелая работа с высокими рисками неудачи. Но это возможность делать будущее реальностью.
— Как вы думаете, какой будет реальность будущего?
— Скорее всего, ваше поколение будет последним, которое сидит за рулем автомобиля. Уже ваши дети будут ездить на машинах, управляемых компьютерами. Все к этому идет. Человек — ограниченное существо, у него могут быть проблемы с вниманием, он может быть не в настроении. А компьютер, обеспеченный специальной системой безопасности, гарантирует высокую эффективность. Или, например, 3D-биопринтинг — технология, позволяющая печатать человеческие органы на трехмерном принтере. Уже есть российская компания, которая этим серьезно занимается. Они обещают в марте напечатать щитовидную железу. Правда, пока не человека, а мыши. Сейчас это удивительно, а скоро станет обыденностью. Еще я уверен, что скоро весь мир научится эффективно использовать энергию Солнца. Процесс освоения Солнца уже идет семимильными шагами.
— Это все позитивное влияние прогресса, но есть ведь и негативное. Компьютерные игры, айфоны, айпады — все это продукты прогресса. Но порой они мешают социализации. К примеру, раньше дети играли друг с другом, общались. Теперь ребята играют с планшетами… Что вы думаете по этому поводу?
— Согласен, мешают. Люди очень сильно меняются. Это большая проблема. Процесс десоциализации налицо: подмена реальности, живого общения. Что произойдет с нашей психикой, еще не известно, потому что мы живем в такое время, которого никогда не было. Настолько интенсивны события, настолько быстро все меняется, что трудно предугадать, что будет дальше.
— У вас два маленьких сына. Вы разрешаете им играть с гаджетами?
— Нет. Вы знаете, что в семье Стива Джобса было запрещено пользоваться айфоном по выходным? Часто у детей лидеров подобных корпораций нет смартфонов и тому подобного. Я хочу, чтобы мои сыновья жили реальной жизнью, поэтому нагружаю их кружками и секциями. Старший занимается игрой на фортепияно и айкидо, младший — гитарой и шахматами. Две недели назад был на турнире, болел за него — сын заработал свою первую медаль.
— А ваше детство, студенчество было интересным?
— Я учился в Коммунарской школе, и у меня была очень увлекательная внешкольная жизнь: сборы, разные походы и общественные дела — там мы занимались непрерывным творчеством.
— А когда решили связать себя с инновациями и бизнесом?
— Еще в то время, когда не поступил в институт, о котором мечтал, с первого раза… Мне пришлось начать работать сразу, как окончил школу. Первая моя должность называлась «Техник системно-технического отдела мини-электронных вычислительных машин и локальных вычислительных сетей» Главного вычислительного центра Государственного банка СССР. Тогда только привезли первые персональные компьютеры. Я ходил с чемоданчиком, протирал тряпочкой компьютеры банковским работникам, тесты ставил, дискеты засовывал. Мой начальник, Николай Юрьевич, преподал мне первый урок инновационного подхода к мотивации сотрудников в условиях советской системы уравниловки. Он получал этиловый спирт, чтобы протирать компьютеры. Но для протирки применял дешевый метиловый, а полученный питьевой использовал для поощрения лучших работников. Выдавал премии спиртом. Говорил: «Так, Чурилов, ну-ка, иди сюда! Что у тебя в этом месяце? Ну, ты литра на полтора наработал, больше не дам!» Вот такой был инновационный подход к системе мотивации.
К нам в кабинет зашел инвестиционный аналитик Ринат и предложил заварить зеленого чая. Чурилов, улыбаясь, утвердительно кивнул.
— Манера руководства у вас интересная, что с детьми, что с сотрудниками — вроде бы держите всех в строгих условиях, и одновременно так дружелюбно общаетесь…
— Я могу проявить вредность только, а строгим быть не умею. Руководить — это правильно ставить задачи людям, мотивировать их к выполнению этих задач и следить за результатом. Вот, собственно, и все. Как говорится, сейчас руководитель — это самый лучший коммуникатор. Я каждый день очень много общаюсь с людьми, и мне это нравится.
— А бывает такое, что вы устаете от постоянного общения, работы? Как вы расслабляетесь, переключаетесь?
— Я занимаюсь китайской гимнастикой тайцзицюань, стараюсь выполнять упражнения каждый день. Два раза в неделю к нам на работу приезжает мастер Наташа и проводит занятия на свежем воздухе, в Нескучном саду. Осенью я летал в Китай на две недели специально, чтобы практиковаться. Мы много занимались каждый день: по 6–8 часов. Я чувствовал себя прекрасно, когда вернулся, и с новыми силами взялся за работу. Еще я раньше летал на параплане, прыгал с парашютом. Но уже лет пять этим не занимался.
— Столько всего попробовать успели…
— Только пробуя, ты познаешь мир. Я считаю, что смысл жизни человека в познании. Каждый человек пытается осознать себя и свое предназначение в этом мире.
— А что еще хотите испытать в своей жизни?
— Я не люблю строить планы. В школьные годы наш физрук в походах говорил: «Если нет воды, нет смысла хотеть пить. Надо забыть об этом и делать то, что ты сейчас можешь делать». Жить здесь и сейчас — не значит не думать о прошлом и будущем, хотя это идеальная ситуация, конечно. Это когда ты максимально проживаешь тот момент, в котором находишься. А желания — это причина страданий, так еще Будда говорил. И желания будут бесконечны. Когда ты удовлетворяешь одно желание, ты разочаровываешься и ищешь новое.
— Но ведь совсем без желаний, планов и прогнозов на будущее жить нельзя, особенно с такой работой, как у вас… Есть у вас хотя бы одна мечта?
— Даже не знаю. Одной определенной нет, есть несколько. Например, я мечтаю, чтобы Центр трансфера технологий был в каждом институте. Чтобы в каждом институте был человек, который бы думал о том, каким образом сделать этот мостик между наукой и бизнесом. Я надеюсь, со временем так и будет.
Оксана Козлова
