Новый губернатор Красноярского края все еще остается «новым» — формально с момента его избрания прошло чуть больше двух месяцев. Жители региона по-прежнему мало что знают о Толоконском, поэтому пока он, словно бы продолжая предвыборную кампанию, активно ездит по всему краю, не отказывается от эфиров на ТВ и охотно отозвался на приглашение попить чаю в редакции «АиФ на Енисее», рассказав несколько забавных историй из неофициальной биографии.
В редакции «АиФ на Енисее» губернатор провел 2,5 часа. За это время выпил примерно такое же количество чашек чая. Оказалось, что любит исключительно черный, но в один из моментов не отказался и от отвара из таежных и высокогорных трав.
Рассказал о том, как будет справлять с дефицитом краевого бюджета (пообещал к 2016 году вовсе свести его к нулю), с госдолгом края в 70 млрд рублей, как обеспечить жильем бюджетников, селян. Как снизить стоимость детских садов более чем вдвое, как обустроить Центральный рынок в Красноярске, как преодолеть разобщение властных элит и так далее.
В общем за вечер журналисты «АиФ на Енисее» получили изрядную дозу политэкономической информации, и для того, чтобы сделать общение более непринужденным, Толоконский периодически перемежал повествование о серьезных делах анекдотическими историями из политической и певческой биографии.
Учительница в халате
В Новосибирске Толоконский в последние лет 15 известен тем, что выступал в качестве полупрофессионального певца едва ли не на каждом крупном городском празднике.
Свой рассказ о начале певческой карьеры губернатор предварил фразой: «Я не пою, я сопровождаю танцы». При этом признав, что способностей к пению и музыке у него никогда не было, а за столом он и вовсе не поет категорически.
Первый контакт с музыкой у юного Вити Толоконского произошел на стыке 50 и 60-х годов прошлого века, когда его не приняли в музыкальную школу.
— Сказали: «не подходит мальчик — со слухом беда». Хотя моей маме казалось, что «мальчик» вполне себе способный. Там, видно, уже и в то время какие-то злоупотребления были, потому что тут же к нам подошли и сказали, что можно же дома позаниматься. Сразу и учительница образовалась. Стала приходить к нам домой, но мне очень не нравилось заниматься — все в это время играли во дворе в футбол, — вспомнил губернатор.
Чтобы отделаться от ненавистных уроков, юный Витя прибегал ко всевозможным хитростям, даже просто прятался от приходившей учительницы, но ничего не помогало. Ничего не меняли и жалобы самой учительницы, которая сообщила родителям, что Витя совсем не занимается. Помогли случайность и военная хитрость юного октябренка.
— Ситуация была тупиковой, и я никак не мог убедить маму, что это не мое. Но тут учительница приболела, и я пошел к ней домой. Вряд ли тогда я что-то понимал из взрослой жизни, но интуитивно сообразил. Вернулся домой, маме рассказываю: «Меня там Ирина Борисовна в халате таком встретила… А она молодая была. В общем я маме все расписал. Мама говорит: “Надо заканчивать — не в коня корм”, — рассказал Толоконский.
Ядерный электорат
Но, как говорится, от судьбы не уйдешь. В старших классах Витя, как и все, увлекся музыкой Beatles, Rolling Stones, советскими ВИА. Даже выпросил у родителей гитару. Но играть не научился. Потом стал мечтать о карьере ударника — показалось, что это проще да и никакого слуха не надо! Но и тут не заладилось — ударной установки просто нигде не нашлось.
Певческая судьба догнала уже в 40 лет, когда Толоконский работал на посту мэра Новосибирска. В один из вечеров на чьем-то дне рождения, где играли музыканты, Виктор Александрович попросился за ударную установку.
— Но к тому моменту у меня уже было критическое мировосприятие, и я тут же понял, что играть на барабанах это очень не просто. А это же была мечта многих лет! И, видимо, такое разочарование отразилось на моем лице, что музыканты предложили мне спеть, — вспоминает губернатор.
И он запел. Профессиональные музыканты сразу же подхватили мелодию, подыграли. С тех пор Толоконский стал иногда петь для друзей по праздникам. Но ничем бы эта история не завершилась, если бы не встреча с пенсионерками-любительницами танцев.
— Была у меня традиция в воскресенье идти с работы пешком. Иду, через центр города, Первомайский сквер. На встречу две женщины очень солидного возраста. Говорят: “Мы знаем, у вас есть знакомые музыканты, вот бы нам их на танцплощадку, а то что нам военный оркестр — одни марши”. Спрашиваю, сколько соберется танцевать. Отвечают: “Двести человек соберем!” — рассказал Толоконский.
Мэр тут же смекнул, что двести человек это серьезный электорат — сами потанцуют, потом кому-то расскажут. В общем начал Толоконский регулярно выступать для новосибирских пенсионеров в парках и вскоре стал весьма популярен.
— На меня стали жаловаться молодые люди, что бабушки с дач убегают! “Прекратите, — говорят, — эти ваши танцы, нам надо, чтобы бабушки с внуками сидели, а они тут пляшут!” — со смехом вспоминает теперь губернатор.
Видя такой ажиотаж, коллеги-чиновники, директора крупных компаний начали притглашать Толоконского и на дни города, и на корпоративы. У музыкантов и уже ставшего к тому моменту губернатором области (работа с электоратом сделала свое!) Виктора Александровича появилась своя часовая подборка шлягеров.
— В день города я уже был в программе и на двух площадках как минимум выступал. Говорил тогдашнему мэру (Городецкому): “Сань ты же со мной никогда не рассчитаешься, я у тебя собираю сотни людей на двух площадках в разных концах города!” — откровенно признался Толоконский.
Мулатки и татуированные красноярцы
В Красноярске Толоконский за полгода пребывания в статусе кандидата в губернаторы, а потом губернатора выступил всего два раза. И зарекся навсегда — “рискнул, но больше не буду”. И вот почему.
В ходе предвыборной компании кандидат и он же временно и.о. губернатора, по задумке своего предвыборного штаба, вместе с теми самыми новосибирскими музыкантами вышел на улицу Дзержинского в центре города и прямо у памятника “железному” Феликсу запел репертуар, знакомый всем “кому за…”
— Дзержинский так скучно смотрел… Вокруг сидят пенсионеры, которым, видимо, делать дома совсем нечего. У меня было ощущение, что танцевали только подсадные — я еще тогда плохо знал администрацию в лицо, — иронизирует Толоконский.
Но в целом премьерное выступление прошло довольно хорошо, и вошедший в раж врио даже и не подумал отказаться, когда ему тут же кто-то предложил поехать на другую площадку — в Свердловский район, ближе к окраине города.
— Приезжаем, а там уже другой контингент. Дзержинского нет, аудитория вся татуированная — просто синие все. Я говорю, батюшки! И опять пенсионеров человек 20. Которые и на улицу то вышли, чтобы от этих “синих” отдохнуть.
Ну дальше… Такое может быть только в Красноярске… Передо мной на разогрев филиппинцев выпустили. Эти татуированные совсем обалдели, потому что они с похмелья вышли прогуляться, а тут мулатки орут, танцуют, в бубны бьют. И тут после этого мы выходим. Деваться некуда, музыканты из Новосибирска приехали, не зря же.
Играли около часа. Танцующих нет. “Синие”, видимо, не умеют, а бабушки уже не могут. Пою в пустоту, только 2-3 человека подтанцовывают. И даже администрации нет, они, видимо, в эти районы бояться заезжать. В общем наших никого нет, я в полном одиночестве. Заканчиваем, я со сцены бежать, две старушки за мной. “Подождите, подождите!” Одна говорит: “Вы такой замечательный, вы нас вернули в молодость, то-то и то-то. Скажите, — говорит, — как ваша фамилия, я в газету напишу”, — смеется Толоконский.
Стоит ли упоминать, что к этому моменту предвыборная кампания была в разгаре, и весь Красноярск был увешан шестиметровыми рекламными плакатами с изображениями и Толоконского, и других кандидатов в губернаторы. В общем после этого экс-полпред решил для красноярцев больше не петь.
