Публикуется на дискуссионной основе.
IВесной 2014 года начался процесс реинтеграции постсоветского или как иногда говорят евразийского пространства. Это выразилось как в том, что впервые с 1991 года территория Российской Федерации увеличилась; в состав федерации вошли две административных субъекта – город федерального значения Севастополь и Автономная республика Крым, так и том, что Россия создала с двумя другими постсоветскими республиками – Белоруссией и Казахстаном Евразийский Экономический Союз, который как показал пример европейского «общего рынка», вполне может стать и, скорее всего, станет фундаментом для соответствующего политического союза.
Общественное мнение на Западе склонно мифологизировать этот процесс и представлять все так, что «великий и ужасный тиран Владимир Путин» вдруг сбросил «овечью шкуру» либерала и демократа, которой он прикрывался до сих пор, и решил приступить к восстановлению «советской империи». Картинка получается колоритная и очень впечатляющая западного обывателя, включая и тех из них, кто облечены высшими государственными постами, а также их «единомышленников» и грантополучателей из числа российских либералов. Реальность не так красива и проста. Лично я убежден, что во-первых, когда Путин говорит, что никто в Кремле не предвидел крымские события и специально к ним не готовился, он сообщает чистую правду. И во-вторых он, действительно, в глубине души был и остается прозападно настроенным либералом, пусть и вознесенным волею судеб на вершину российского государства, где оставаться последовательным либералом невозможно, иначе полетишь с вершины в пропасть. Путин, думаю, вовсе не хотел такого развития ситуации, но обстоятельства оказались сильнее его.
Иными словами, процесс реинтеграции постсоветского пространства вызван объективными причинами, он начался и будет продолжаться, независимо от того, желает этого руководство России или нет (о руководстве США и Евросоюза я даже и не говорю).
Причин этого процесса множество, но я бы выделил несколько:
Географическое положение и структура экономик бывших советских республик, подталкивающие их к укреплению хозяйственных связей; Близость культур и политических традиций, общая история и общий язык межкультурных коммуникаций – русский, превращающие население «ядра» постсоветского пространства в более или менее единое полиэтническое культурное целое (так сказать «постсоветский советский народ»); Неудача экономически либеральных реформ в большинстве постсоветских республик, что резко понизило уровень материального благосостояния населения и вызвало ностальгические настроения во многих из них; Неприязненное отношение Запада и прежде всего США и Евросоюза к большинству постсоветских режимов (начиная с узбекского и кончая нынешним российским) и неприкрытые попытки их разрушить путем экспорта «цветных революций», что делает эти государства естественными союзникамиПричем, главной причиной, на мой взгляд, является последняя. Более того, логика ситуации такова, что чем дальше идет интеграция, тем хуже к этим политическим режимам отношение Запада и тем больше они обречены на углубление интеграции – вплоть до создания единых вооруженных сил, органов управления, единой валюты и т.д.
То обстоятельство, что Украина стала жертвой этих реинтеграционных процессов, связано главным образом с тем, что Украина – страна — лимитроф, находящаяся на границе двух цивилизаций – европейской и российско-евразийской. Украинский народ, будучи единым народом с единым языком и историческим истоком, трагически расколот цивилизационной границей на восточную часть, тяготеющую к России и имеющую с ней многовековую общую историю и западной частью, тяготеющую к Западу и связанную с ним религиозно, культурно и исторически. Собственно, само недолгое существование украинцев в составе единого государства (сначала УССР, затем постсоветской Республики Украина) стало возможным лишь в результате относительного равновесия сил и мира на этой цивилизационной границе в течение приблизительно 60 лет (с 1945 по 2014 гг.).
Реинтеграционные процессы, начавшиеся на постсоветском пространстве, и жесткая отрицательная реакция на них Запада, заставили восточных и западных украинцев определиться со своим геополитическим выбором и как только они это сделали, существованию «единой Украины от Луганска до Львова» пришел конец[1]. Реинтеграционые процессы уже втянули в свою орбиту Крым и восток Украины и возможно, процесс это продолжится и распространится на оставшиеся восточные области и центр. Запад Украины, видимо, ожидает включение в Евросоюз на правах карликового государства-сателлита.
IIЕвразийская реинтеграция нуждается в идеологии. Только в архаическом традиционном обществе население готово подчиняться своим правителям в силу того простого факта, что они находятся у власти, так сказать, «по привычке». В обществах современных массы приходится убеждать и мобилизовывать для поддержки тех или иных действий политической элиты и инструментом такой мобилизации является идеология. Поэтому в современных обществах такую значительную роль играют средства массовой информации — от газет до телевидения и Интернета. В России за годы постсоветских реформ серьезно пострадала индустрия, доставшаяся нам от РСФСР. Целые производства и даже отрасли промышленности канули в небытие и в пустых корпусах бывших промышленных гигантов устроены рынки, где продается ширпотреб из Китая и Вьетнама. Однако пропагандистская машина бывшего СССР благополучно пережила трудные реформенные годы, не только практически не пострадав, но и даже обогатившись новыми приобретениями. Мало того, что сохранились все советские каналы телевидения, все советские газеты и журналы (зачастую под теми же названиями), появились новые газеты журналы и телеканалы, появились соответствующие сегменты Интернета, а система государственной цензуры была доведена до совершенства, практически превратившись в самоцензуру. Журналистов крупных официальных СМИ даже не нужно специально предупреждать или наказывать за критические высказывания, они и сами прекрасно знают, что можно говорить и писать, а что – нет.
События весны 2014 показали, что пропагандистская машина РФ работает вполне исправно и что она может транслировать государственную идеологию в массы и тем самым обеспечивать поддержку интеграционных инициативам власти и способствовать процессу евразийской интеграции. Проблема не в пропагандистской машине, а в самой идеологии.
Поскольку все началось неожиданно даже для самого руководства России, то в Кремле попытались ухватиться за первые попавшиеся под руку идеологемы. Ими оказались идеологемы «показного антифашизма» и русского этнического национализма, требующего создания единого государства всех русских. Обе они не просто не годятся для того чтобы быть идеологическим основанием евразийской интеграции, но и прямо вредят ее делу.
IIIНачнем с показного антифашизма. Государственная пропагандистская машина РФ уже более полугода внушает россиянам и русскоязычным жителям сопредельных государств (особенно, жителям Украины, которые имеют возможность смотреть и читать российские СМИ), а также населению Европы и США несколько простых тезисов.
Первый — на Украине в феврале 2014 года пришли к власти фашисты.
Второй — жители Крыма проголосовали за вхождение в состав России из-за угрозы фашизма из Киева.
Третий — ополченцы на территории бывших Донецкой и Луганской областей Украины борются с украинскими фашистами.
И наконец, четвертый — Россия, поддержавшая население Крыма и поддерживающая антикиевскую вооруженную оппозицию в бывших Донецкой и Луганской областях, делает это ради борьбы с фашизмом на украинской земле.
Доказывается все это тем, что на постреволюционной Украине утверждается культ Степана Бандеры и Украинской Повстанческой Арии (УПА), которые сотрудничали в годы Второй Мировой войны с гитлеровским Рейхом и тем, что в приходе к власти нынешней киевской политической элиты, действительно, сыграли значительную роль радикальные украинские националисты, объявляющие себя наследниками Бандеры.
Однако антифашизм, который сам по себе – совершенно благое дело, в качестве идеологии интеграции постсоветских государств вокруг России, мало эффективен. Даже если бы все обстояло так, как говорят наши СМИ, он все равно представлял бы собой лишь ответную реакцию на вызов. В Киеве к власти пришли фашисты – мы развернули борьбу под знаменем антифашизма. Иначе говоря, инициатива за киевскими путчистами, а Россия лишь отвечает на их действия – в политике такое положение является безвыигрышным.
Но и сама такая трактовка событий не выдерживает критики. Пресловутый «Правый сектор» представляет собой конгломерат организаций, из которых только несколько — настоящие неонацистские. Большинство – обычные правые консервативно-умеренно-националистические организации вроде «Национального фронта» Ле Пена, к которому, судя по количеству интервью с Мари Ле Пен в российских СМИ, у нас претензий нет. Но и за них на выборах в Верховную Раду отдали свои голоса чуть более 1% украинских избирателей…
Что же касается Степана Бандеры, то его гитлеризм весьма и весьма сомнителен. И дело даже не в том, что он в конце концов попал в немилость к Гитлеру и был помещен в нацистский концлагерь. Дело в том, что он – вряд ли это нужно особо доказывать! — менее всего был озабочен судьбой германского народа и перспективами его государственности и если и сотрудничал с немецкими нацистами, то исключительно из соображений воспользоваться ими для свержения власти большевиков на Украине и создания националистического государства «Украина» с максимально возможной в тех политических условиях независимостью. Это, естественно, не отменяет того факта, что и сам Бандера и участники бандеровской УПА несут полную ответственность за те преступления против человечности, которые они совершали как в сотрудничестве с нацистами, так и самостоятельно. Это лишь показывает, что его заявления о поддержке немецкого национал-социализма не стоит воспринимать всерьез. Никаким нацистом и фашистом Бандера не был, он был радикальным украинским националистом. Создание независимого украинского государства было альфой и омегой его политической программы, и он был готов сотрудничать со всякой силой, которая помогла бы ему в этом.
Современные украинские националисты Яценюк и Порошенко мало чем отличаются в этом от своего предшественника Степана Бандеры. И если они сегодня говорят не о «великой миссии национал-социализма», а о демократии, свободе и правах человека, то это только потому, что на Западе главенствует другая держава с другой идеологией и уже в ней они видят союзницу «независимой Украины». Поэтому если работники нашего госагитпропа надеются, объявляя Бандеру фашистом, оттолкнуть от необандеровцев колеблющегося украинского обывателя и сделать его сторонником «антифашистской России», то напрасно. Украинский обыватель и сам знает цену «фашизму Бандеры» и уж менее всего убежден, что нынешние наследники Бандеры в совершенно других культурных и политических условиях будут повторять конъюнктурные лозунги украинских националистов 40-х гг. Да и проницательный российский обыватель вполне способен это понять.
И это я не говорю уже о том, что таким обвинениями российский агитпроп ставит в очень неудобное положение современное российское государство и самого российского президента. Дело в том, что в подобных загрываниях с немецкими нацистами были замечены в те годы не только украинские, но и русские националисты. К примеру, русский философ, один из идеологов белого движения и эмигрантского русского национализма Иван Ильин писал в 1928 году:«Германский национал-социализм решительно не исчерпывается ограничением немецких евреев в правах. И мы будем обсуждать это движение по существу – и с русской национальной, и с общечеловеческой (и духовной, и политической) точки зрения… Мы советуем не верить пропаганде, трубящей о здешних «зверствах»… Что сделал Гитлер? Он остановил процесс большевизации в Германии и оказал этим величайшую услугу всей Европе…». А ведь Иван Ильин в постсоветской России является официально, на высочайшем государственном уровне признанным философом. Его цитирует и называет своим любимым мыслителем президент Путин, его останки торжественно с участием представителей власти были перезахоронены в России, в Донском монастыре.
Да и в самой России в 40-е г. были коллаборационисты, которые точь-в-точь как Бандера и бандеровцы утверждали, что они борются с большевизмом за независимое русское государство, а Гитлер и «Великая Германия» - их союзники в этой борьбе. Я имею в виду генерала-предателя Андрея Власова и возглавляемую им так называемую «Русскую Освободительную Армию». И деятельность их до сих пор не была однозначно и прямо осуждена политическим руководством постсоветской России. Совсем напротив, в школьные программы по приказу министерства вносится «Архипелаг ГУЛАГ» А.И. Солженицына, где власовцы героизируются и представляются жертвой обстоятельств, отчаянными и храбрыми борцами за русское дело, якобы воевавшими на два фонта – и со Сталиным и после того, как их обмануло немецкое командование, с Гитлером. Иначе говоря, Солженицын говорит о Власове то же самое, что современные украинские националисты говорят о Бандере. Получается, что российские государственные мужи, обвиняя в поддержке фашизма исторических деятелей соседнего государства, занимаются реабилитацией точно таких же российских коллаборационистов. Кто же после этого поверит в искренность путинского антифашизма, которым обосновывается наша политика по отношению к востоку Украины?
IVКак уже говорилось, второй составляющей идеологии реинтеграции, пропагандируемой российскими СМИ, является русский политический национализм. Его основная идея сводится к тому, что русские после распада СССР стали разделенным народом, оказавшись по разные стороны границ вновь возникших государств СНГ. Поэтому насущной задачей является их объединение в одном государстве, которое будет национальным государством русских, результатом национального самоопределения русского народа (каковым современная РФ является только до определенной степени, так как имеет слишком сложный этнический состав и слишком «интернационалистскую» официальную идеологию). Первым шагом к созданию такого государства стало с этой точки зрения присоединение Крыма к Российской Федерации, рассматриваемое в оптике русских националистов как присоединение к России региона соседнего государства, населенного преимущественно этническими русскими, то есть как ирредентистский акт.
При этом русские ирредентисты расширяют значение термина «этнические русские», включая туда и восточных украинцев с белорусами. По их мнению, таких народов как восточные украинцы и белорусы просто не существует, это — искусственные культурные конструкции, созданные большевиками для реализации их национальной политики. В действительности, украинский и белорусский языки – якобы лишь диалекты общерусского языка, а сами эти этнические группы – соответственно якобы южный и западный субэтносы русского народа. Такого мнения придерживаются не только радикальные идеологи русского национализма и ирредентизма вроде Егора Холмогорова, но и, видимо, определенные влиятельные группировки в политическом руководстве России. Во всяком случае, на государственных российских каналах в лучшее время неоднократно транслировались псевдонаучные документальные фильмы, где откровенно навязывалась мысль об искусственности украинской культуры и литературного языка. Учитывая уровень контролируемости российских СМИ, можно не сомневаться, что на подобную пропагандистскую акцию был получено одобрение с самых «верхов».
Что же касается идеи объединения всех русских в одном государстве, то ее неоднократно озвучивал не кто иной, как сам президент РФ Владимир Путин. Так, в своем знаменитом мартовском выступлении, когда он заявил о согласии присоединить Крым к РФ, он упрекал власти Германии в неблагодарности, ведь президент СССР Михаил Горбачев некогда пошел навстречу желанию немецкого народа жить в одном государстве (хотя строго говоря, там был несколько иной случай, ведь речь шла о воссоединении двух немецких государств, а не о присоединении к Германии региона соседней страны, имеющего немецкое население вроде Лотарингии или Эльзаса). Более откровенные русские ирредентисты, не стесненные в отличие от Путина рамками политической корректности, вроде Холмогорова и Просвирина, прямо заявляют, что Крым – это только начало, следующим шагом должно стать присоединение к России северного Казахстана, также населенного практически наполовину этническими русскими.
Мне уже приходилось подробно писать о том, почему эта идеологема опасна и вредна и для евразийской интеграции, и для самой России и русского народа (интересующихся отсылаю к моим статьям «Тупик национализма» и «Русское государство или Евразийский Союз?»). Вкратце мои доводы сводятся к следующим положениям. Интеграция по сценарию создания русского национального государства, прежде всего, поставит крест на перспективе Евразийского Союза. Попытки аннексии части территорий Казахстана не могут не оттолкнуть от нас Казахстан, повысить градус казахского национализма и сделать только хуже положение русских в Казахстане (а даже если представить, что Россия отторгнет северный Казахстан, половина населения которого – русские, в Казахстане все равно останется около 3 миллионов этнических русских). Рассуждения русских националистов о том, что «белорусов нет, а есть «западнорусы» оттолкнут и Белоруссию. Это не говоря уже о том, что в этом случае отношения с украинским народом, которые и так испорчены очень прочно и надолго, расстроятся окончательно. Кроме того, эскалация русского национализма вызовет ответную реакцию и в самой России. История показывает, что в России центральный национализм всегда провоцировал рост окраинных нерусских национализмов; так, эпоха Александра Третьего, когда Россия официально была объявлена государством для русских, и власть взяла курс на русификацию нацокраин, породила столь резкий рост националистических настроений среди народов империи – от поляков до татар, что как только империя в феврале 1917 ослабла, от нее тут же стали отпадать новообразованные карликовые «национальные государства». Одна из главных причин неудачи белого движения состояла в том, что оно стояло на позициях догматического русского национализма и унитарного устройства государства («единая и неделимая Россия»). Наконец, чем заканчивается педалирование национализма одного, титульного народа показали и события в Грузии 2008 года, и современные события на востоке Украины. Самое парадоксальное, кстати, что посредством создания государства в рамках «Русского мира» все равно не удастся объединить всех русских в одном государстве: в одном Казахстане даже без северных территорий их останется около 3 миллионов, и около 2 миллионов в других республиках Центральной Азии. Поскольку о Евразийском союзе и дружбе с Россией придется тогда забыть, то их положение будет незавидное.
Остается только удивляться тому, что президент Путин упорно продолжает повторять лозунги политического русского национализма и ирредентизма, которые не только делают невозможной истинную евразийскую интеграцию, но и противоречат и интересам российской государственности, и интересам самого русского народа да и всех остальных народов России.
VЕвразийской реинтеграции нужна другая идеология. Центральной ее идей должна быть идея общей исторической судьбы, культурных перекличек, высокой толерантности народов, населявших СССР в границах до 1939 года (прибалты и западноукраинцы, конечно, не в счет, потому что они и ощущают себя европейцами да и принадлежат к другой западной цивилизации). Такая идеология есть это – Евразийство. Она была создана в 1920-е г. в эмиграции группой выдающихся русских ученых – лингвистом и культурологом Н.С. Трубецким, географом и экономистом П.Н. Савицким, историком Г.В. Вернадским и др. Разумеется, в том виде, который она имела в 20-е гг. возродить ее невозможно, слишком много времени прошло с тех пор и реалии политики сильно изменились. Однако основная идея евразийства – об общей исторической судьбе народов ядра Российской империи и СССР и необходимости существования на этой территории большого политического наднационального образования, безусловно, должна лечь в основу идеологии нового Евразийского Союза.
Кроме того, очевидно, что эта идеология должна содержать в себе мощный заряд «левых идей», предполагающих государственное регулирование рынка, широкие социальные программы и курс на самодостаточность в экономике. Сами условия «Второй холодной войны», которую Запад начал против России в ответ на присоединение Крыма, обязательно потребуют этого.
Левое евразийство – вот идеология, которая может и должна стать идеологией евразийской реинтеграции которую нужно уже сейчас разрабатывать и внедрять в общественное сознание, которая должна стать альтернативой и фальшивым телезаклинаниям об «украинском фашизме» и русскому национализму и ирредентизму. Хочется надеяться, что политические элиты стран Евразосоюза как можно скорее осознают это.
Рустем Вахитов
к. филос. н., доцент БашГУ, член Экспертного совета ОПД «Молодая Евразия»
Уфа-Минск, 26 октября 2014 г., Источник: http://cytadel.org/
Примечания:
[1] Вопреки распространенному мнению я считаю русскоязычны жителей Луганской и Донецкой областей не русскими, а субэтносом, переходным между русским и украинским народом и несущим черты обоих. Их этничность – плавающая, изменчивая, при определенной государственной национальной политике их можно превратить как в русских, так и в украинцев
