Историки протокола отмечали, что его предшественник Д. Буш-младший также отдавал честь нетрадиционным образом, т. е. с породистым кобелем в руках, однако Егор Егорович оказался более находчивым и успел переложить кобеля в правую руку, а честь отдавал левой. Тем самым он избежал прикладывания кобеля ко лбу, что могло бы совсем смутить караул.Впрочем, при знакомстве с исторической речью отдача чести посредством стакана кажется извинительной, ибо обдумывание такой речи требует от оратора глубочайшего сосредоточения. Выступая с трибуны Генассамблеи он призвал враждебного императора принести достойный плод покаяния, отметив, что Если Россия пойдет по этому пути, который после окончания «холодной войны» уже привел к процветанию для российского народа, мы снимем наши санкции и поприветствуем роль России в решении общих проблем.
Собственно, в первый раз — и к тому же при столь драматических обстоятельствах, как нынешние, о процветании российского народа говорится, как о свершившемся факте. Прежде о процветании говорили лишь в будущем времени и глубоко сослагательном наклонении. Неясно, правда, когда именно процветание пришло на русскую землю. Если говорить о тех временах, когда Россия особенно усердно демонстрировала раскаяние, т. е. о 90-х гг. — в особенности о первой их половине, — то процветанием те годы прежде не называли даже самые горячие сторонники реформ.
Если же под процветанием разумеются тучные годы уже нашего века, то рост благосостояния шел рука об руку с наступлением тоталитаризма и прекращением всяческого покаяния. Возможно, Б. Обама в ораторском запале призывал В. В. Путина вернуться в 1991 г., когда градус покаяния был максимально высок и шла широкая уличная распродажа — Не надо ль кому земли, республик, да свобод, гражданских прав? — но даже если Темному Властелину придет в голову такое фантастическое пожелание, степень популярности такой политики будет недостаточно высока. Возможно, особо ожесточенных фейсбуковичам и маршировальщикам за мир такое чудесное преображение В. В. Путина и понравится, но доля их в общем числе подданных русской державы будет скромна.
Но невозможное человекам возможно Богу, и Б. Обама, исполнившись Духа Святого, обратился к Генассамблее: Мужи братия!, и предложил открытый путь к вселенскому миру, благоденствию и всеконечному искоренению экстремизма и терроризма. Для этого надо объединить людей разных вероисповеданий, и поставить во главу угла принцип, лежащий в основе всех религий – Поступай с другими так же, как ты хочешь, чтобы поступали с тобой. Такое произнесение Нагорной проповеди — впрочем, в здании ООН на Ист-Ривер проповедь можно назвать также и Надречной — с трибуны высокого международного собрания и вообще похвально, а в устах державы с военным бюджетом, превышающим все остальные военные бюджеты вместе взятые, не только похвально, но и убедительно. Еще убедительнее было бы закончить проповеди словами: Международное право имеет, наконец, недостававшую ему доселе санкцию. И отныне никакая держава не осмелится сказать: война, когда я говорю: мир. Народы земли — мир вам!, но, очевидно, этот пассаж прозвучит в следующем выступлении.Пока же тоталитаризм продолжает наступать.
Государственная Дума приняло в первом чтении законоположение, лукаво списанное с законодательства цивилизованных, т. е. свободных от тоталитаризма стран, и ограничивающее долю иностранного капитала в СМИ 20%. Узнав о новой думской инициативе трибун Б. Е. Немцов горячо возгласил: Путинские дебилы решили закрыть лучшее бизнес-издание России — газету Ведомости и заодно весь глянец: Cosmopolitan, Maxim, Harper's Bazaar, Esquire и другие. Теперь иностранные инвесторы не могут владеть более 20% СМИ. Один вопрос остался не решен. Откуда кремлевские будут брать достоверную информацию о ситуации в экономике? Неужто от Д. Киселева и В. Соловьева? Или Глазьева с Рогозиным изучать начнут... Несчастные….
Если лучшее бизнес-издание не может привлечь капиталы внутри России и без иностранных учредителей его ждет неминучая гибель, то из этого следует, что газета для богатейшего купечества не может прожить без иностранных благотворителей. Суровый приговор как богатейшему купечеству, так всей хозяйственной системе России. Впрочем, иностранное купечество давно заметило: Les cordonniers sont toujours les plus mal chausses, а русский народ подтвердил наблюдение в своем рассуждении о сапожнике без сапог — тем более, что существование не одних Ведомостей столь эфемерно, есть и другие бизнес-издания, не менее страдающие от безденежья, недуга невыносимого. О боевых листках и говорить нечего — их страдания вообще не поддаются описанию.
Возможно, впрочем, Б. Е. Немцов имел в виду, что кремлевские черпают достоверную информацию о ситуации в экономике из Cosmopolitan, Maxim, Harper's Bazaar, Esquire и других глянцевых изданий, и тогда их (т. е. кремлевских, впрочем, глянцевых тоже) положение совсем незавидно.
Не касаясь положения кремлевских, о тяжких временах для глянца говорил и бывший издатель комсомольской печати, а ныне президент Херст Шкулев Медиа Групп В. М. Шкулев, в портфеле которого такие сильные бренды как ELLE, ELLE girl, ELLE DECORATION, MAXIM, Marie Claire и пр. Жалобы президента Херст Шкулева наводят на мысль, сколь все превратно в отношениях труда и капитала.
В начаде прошлого века фамилия Шкулева ассоциировалась лишь с именами знаменитых пролетарских поэтов Шкулева и Гмырева. А. М. Гмырев специализировался на песнях протеста, которые хоть сейчас прекрасно бы звучали на маршах прогрессивной обшественности
— Пой, мое сердце! В оковах неволи
Негодованьем и местью звучи!
Близка уж, близка долгожданная воля!
Скоро позорно падут палачи.
Знайте, товарищи: годы страданья
Местью, борьбою я вмиг искуплю
И на развалинах рабского зданья
Вольные песни тогда запою
Тогда как Ф. С. Шкулева более привлекала молотобойная тематика. Его перу принадлежит как известное Мы кузнецы, и дух наш молод — Мы светлый путь куем народу, — // Полезный труд для всех куем... // И за желанную свободу // Мы все страдаем и умрем, так и дальнейшее развитие этой темы в стихотворении, носящем краткое название Куем. Как отмечают исследователи, Тяжелый, изнурительный труд на капиталиста, изображенный в дореволюционных стихах поэта, уступает радостному гимну освобожденному труду в произведениях, созданных им после Октября. Это явствует из бодрого рондо, датированного незабываемым 1919 г. — Люблю желанную свободу, // Немую тишь и бури свист, // Погожий день и непогоду... // Я коммунист, я коммунист.Теперь имя Шкулева вновь говорит нам о тяжелом, изнурительном труде на глянцевые издания ELLE, ELLE girl, MAXIM и Marie Claire. Хотя Херст Гмырев Медиа звучало бы еще лучше.
