Последний генеральный секретарь ЦК КП Чехословакии Милош Якеш: о Пражской весне и ...

 »   » 
  • Опубликованно
  • Последний генеральный секретарь ЦК КП Чехословакии Милош Якеш: о Пражской весне и ...

Якеш встречает нас у калитки своего дома. Здороваемся. Он ведет нас к крыльцу.

- Кто тебе траву стрижет? - спрашивает по пути коллега-журналист и давний знакомый бывшего генсека.

- Сам, - сухо отвечает, переобувая уличные галоши в домашние тапки. Мы поднимаемся в гостиную, которая служит одновременно и кабинетом. Он идет ровной походкой, и нельзя не отметить, что для своих 92 лет выглядит очень даже ничего. Якеш сдвигает в угол огромного стола кипу бумаг:

- Готовлю новую книгу, много архивных документов нужно изучить. На русском тоже. Я его хорошо выучил в Москве, когда в партийной школе три года учился. Тогда как раз случился тот роковой XX съезд с разоблачением культа Сталина. Представляете, если для обычных людей это было шоком, то что говорить про партшколу, особенно преподавателей.

- Вы сказали “роковой”?

Конечно. Этот съезд в 1956-м был большой ошибкой. Дело не в том, что Сталина разоблачили, а в способе, каким это было сделано. Он ведь не только осудил Сталина, но запятнал все, чего Советский Союз к тому времени достиг.

- Встречу Горбачева с президентом США Бушем в 1989 году вы тоже когда-то назвали предательством. И сейчас продолжаете так думать?

- Ну послушайте, Горбачев верил, что можно объединиться с Западом. Он очень сильно ошибался. У тех были свои интересы. Наивное доверие - это огромная ошибка, в итоге он ничего не получил, при этом у него все отняли (По мнению многих политологов, саммит на Мальте стал основой последующих уступок Советского Союза, было принято решение о невмешательстве страны в дела восточноевропейских стран, при этом американский лидер всего лишь устно поддержал ход перестройки, ничего не обещая. – Авт.).

И впоследствии весь характер перестройки был такой, что вел к ликвидации. А нужно было не ликвидировать все - а пошагово решать проблемы, начиная с самых главных. Особенно в области экономики. А получилось, что все под корень разрушили. Не думаю, что Горбачев именно этого хотел, но он взялся за дело, которое ему было не под силу.

На советском крейсере c Горбачевым и Бушем, перед знакавой встречей на Мальте в 1989 году. Фото Extra Plus

В том же 89-м, 12 августа, у меня был день рождения. Я с женой отдыхал в Крыму. И неподалеку на даче был Горбачев. Он меня поздравил, потом мы обсудили некоторые дела, и в конце он говорит: «Милош, заверяю тебя, социализм не сдадим». А уже вскоре Ельцин его вышвырнул, к власти пришли люди, которые разворовали часть Советского Союза, что-то продали Западу. Сегодня у вас очень большой разрыв между бедными и богатыми. А началось все с перестройки.

- То есть, вы считаете, что перестройку не стоило затевать вовсе?

- Ее стоило продумать, прежде чем начинать. И, как я сказал, устранять недостатки, а не так: «мы наш, мы старый мир разрушим». Один пример. Когда Горбачев только еще занимался земледелием в России, а я то же самое курировал в Чехословакии, он приезжал к нам, чтобы изучить наш опыт. И после долгих разборов оказалось, что у вас, в СССР, проблема была вовсе не в выращивании урожая, а в уборке. Нужно было вовремя успеть убрать его, чтобы оказался на складах, а не гнил на полях. У вас же иногда пропадало до 50 процентов урожая! Распахали целину в Казахстане, засеяли - и все оказалось под снегом, потому что вовремя не убрали.

«КАТАЛИЗАТОРОМ БАРХАТНОЙ РЕВОЛЮЦИИ СТАЛ «УБИТЫЙ» СТУДЕНТ»

- Все нужно оценивать не по намерениям, а по результатам. Что бывшие соцстраны теперь имеют? Уровень жизни людей снизился. Цены выросли. Народное хозяйство разворовано или продано иностранцам за копейки. Пражский водопровод и канализация, например, принадлежат французской фирме. Крах социализма позволил Западу минимум на 20 лет отсрочить экономический кризис. Наши страны стали рынком сбыта для товаров, которые больше нигде нельзя было продать. Стали резервом дешевой рабочей силы. Конечно, у нас есть и миллионеры, даже миллиардеры, но большинство, особенно пенсионеры, стали жить хуже.

Я еще раз оглядываюсь. Сам Якеш живет в двухэтажном доме в престижном районе. В Праге такие называют виллами. Их владельцы считаются состоятельными людьми. Однако по обстановке и убранству я вижу, что особняк бывшего генерального секретаря – наследие далекого прошлого. Простой сервант. Видавшие виды стол и диван. Полки книг. И среди всего этого ярким пятном выделяется небольшой плазменный телевизор, пожалуй, самая дорогая вещь в доме. Размер пенсии бывшего генерального секретаря - как у обычного рядового пенсионера. И больше половины из нее уходит на коммунальные услуги.

Бывший генсек теперь живет очень скромно. Фото: Лада Корниенко.

- Наша семья тут уже больше 40 лет живет, - перехватив мой взгляд, будто извиняется за свой дом Якеш. - Жена умерла полгода назад. Теперь внизу младший внук живет. У него постоянно друзья, так что часто приходится к соседям ходить извиняться - молодежь, они ж тихо не могут.

Кажется, впервые за встречу он улыбнулся и, немного помолчав, вернулся к прежней теме:

- У нас в Чехословакии тоже были проблемы, конечно. Но мы их решали. И в партийный устав ввели избрание тайным голосованием, чтобы никакого леса поднятых рук. Определили, что срок на всех ведущих партийных постах, в том числе генерального секретаря, не может быть дольше двух сроков. Провели экономическую реформу - дали больше полномочий и свободы предприятиям, приняли специальный закон.

Но потом вмешалась оппозиция. После событий в Польше, в Венгрии, падения Берлинской стены у нас мобилизовались всякие карьеристы и бунтари, естественно, при сильной поддержке Запада, чем все закончилось, мы все хорошо знаем.

"У нас в Чехословакии тоже были проблемы, конечно. Но мы их решали". Фото из архива Милоша Якеша.

-Так 24 ноября (в результате «бархатной революции». – Авт.) вы подали в отставку добровольно или все-таки под давлением?

- Мне ничего не оставалось. В партии тогда сформировалась группа людей, которая хотела свергнуть руководство, чтобы занять их места. Среди них был Хегенбарт (руководитель отдела обороны и безопасности ЦК КПЧ. - Авт.) вместе с Лоренцем (начальник секретной службы. - Авт.). Они, как выяснилось позднее, планировали переворот на декабрь, на время заседания ЦК. Хотели окружить Пражский Град (резиденция глав страны на протяжении многих веков, самая большая президентская резиденция в мире. - Авт.) и удерживать всех там, пока руководство не согласится уйти в отставку.

А чтобы до того накалить обстановку и спровоцировать протесты на улицах, использовали День памяти расстрелянных нацистами студентов 17 ноября, когда по традиции проходят выступления и мирные митинги, и инсценировали убийство студента….

- Мартина Шмида...

- Да. Конечно, это вызвало волнения. Хотя потом выяснилось, что роль «мертвого» Шмида сыграл сотрудник госбезопасности Людвик Зивчак.

В общем, под давлением я и еще несколько членов Политбюро – Гусак, Биляк, другие - оставили свои посты. Потом многих исключили из партии (позднее КПЧ в стране была признана преступной организацией).

- На ваше место пришел Урбанек…

- И не продержался на посту и месяца. Хотя он старался показать всем, и Гавелу в том числе, что он коммунист нового поколения.

- Как это?

- Ну, например, говорил, что ходил в церковь. Не уточняя, что это было еще в юности, в совсем другие времена. Но я что хотел сказать: теперь, через столько лет, люди продолжают голосовать за коммунистов на выборах, процентов 15 в Чехии они получают стабильно. И это единственная партия из всех бывших соцстран, которая получает такое количество мест в парламенте.

«МЫ СПАСЛИ ДУБЧЕКА – И ЗА ЭТО НАС СУДИЛИ»

- Тем не менее, смена курса в 89-м удалась, в отличие от 68-го. Если бы тогда Александр Дубчек не занял пост генерального секретаря, как, думаете, могло все сложиться?

- Трудно сказать. Дубчек вообще стал жертвой своей славы. Она вскружила ему голову. Я помню, как перед зданием ЦК толпились женщины с цветами, с поцелуями бросались. В какой-то день он просто начал думать, что мир лежит у его ног. Думаю… да. Да, без него история пошла бы иначе. В то время еще такая странная ситуация сложилась: четыре главных человека из руководства начали не столько страной заниматься, сколько соревноваться, кто больше сорвет оваций, хотели понравиться людям и СМИ. И в угоду им говорили не то, что думали, а то, что народ хотел услышать.

Фото из архива Милоша Якеша.

- Это вы про кого сейчас?

- Смрковский, Черник, Кригл и Дубчек. С последним, кстати, я познакомился намного раньше, как раз в том 56-м году в Москве. Он хорошо говорил по-русски, спортом занимался, но вот сама учеба ему давалась нелегко. Интеллектуально он был недалеким. Поэтому для него все быстро и закончилось.

- Но за события 1968 года судили вас. Какая была формулировка?

- За измену родине. Но какая ж это измена? Это, кстати, признали и городской суд Праги, и Верховный. Все обвинения с меня сняты. Вот эти бумаги, тут на столе. Хочу отправить в Академию наук и Антикоммунистическое ведомство, чтобы прочли наконец и больше не распространяли всякую чепуху 8000 о нас. Все ведь было намного сложнее, чем кажется.

- А как было?

- Еще накануне, 20 августа, все было спокойно. А уже на следующий день неожиданно для всех «полыхнуло». Я был на плановом заседании центральной контрольной ревизионной комиссии, когда мне позвонили: срочно явиться в ЦК на заседание президиума. Приезжаю туда, а секретарь говорит, поезжайте в советское посольство, президиум решил переместиться туда. “С чего это?”, спрашиваю. “Тут нет связи, а посол может предоставить связь с Москвой, товарищи будут ходатайствовать перед советским правительством, чтобы задержанные товарищи были отпущены (имеются в виду «реформаторы» Дубчек, премьер-министр Черник, председатель парламента Смрковский, члены ЦК КПЧ Шпачек и Шимона, а также глава Национального фронта Кригель, которых 21 августа вывезли в Москву. – Авт.).

В общем, приезжаю в посольство. А там уже дебаты вовсю. Степан Червоненко (посол СССР в Чехословакии. - Авт.) говорит, что лучшим решением было бы как в Венгрии создать рабоче-крестьянское правительство. Мы ни в какую.

Потом Зденек Млынарж (секретарь Коммунистической партии) предложил распустить парламент. Но в итоге поехали к Людвигу Своободе (президент ЧССР), и он сказал, что сам поедет в Москву договариваться об освобождении задержанных. Следом за ним поехали и мы, некоторые члены Политбюро. И все удалось, вскоре задержанные вернулись в Прагу!

А через десятилетия нас за это же и судили. Меня проклинали, что поехал потом еще и в ноябре в Москву на переговоры с Брежневым.

- А зачем вы поехали на переговоры с Брежневым?

- Да не были это переговоры! Встреча в Брежневым тогда вовсе не была запланирована. Обычная очередная поездка центральной контрольной ревизионной комиссии для обмена опытом. Брежнев сам неожиданно пригласил сначала меня, а потом всю нашу огромную делегацию на встречу. И надо сказать, что именно тогда сломалась неприязнь и нежелание Советского Союза вести с нами какие-либо переговоры. Да и Брежнев оказал сильное впечатление на нас. Он был очень эмоциональный человек, даже расплакался, говоря о некоторых проблемах. Умел произвести впечатление на людей. В нашей делегации было 4 женщины, они были им совершенно очарованы. до этого многие были настроены резко против, но после этой встречи их внутренняя неприязнь, да и вообще антисоветизм, исчезли.

Мы помогли наладить отношения двух партий. И вот за эту поездку нас потом тоже судили. За все годы, что продолжались процессы, наша жизнь превратилась в ад, жена только и успевала выгонять со двора журналистов и фотографов, один даже умудрился установить перископ и следил за нами через окна.

О НАЗНАЧЕНИИ ГЕНЕРАЛЬНЫМ СЕКРЕТАРЕМ

- А как вы стали генеральным секретарем ЦК КПЧ?

- Я никогда этого не добивался. Большинсто членов руководства выдвинуло мою кандидатуру, Густав Гусак (президент ЧССР - Авт.) это принял, предложил Центральному Комитету. Ну и все. Если честно, Гусак хотел кого-то помоложе, мне-то было уже 67 лет. Так что это было переходное решение. Кандидатом себя считал Штроугал, председатель правительства, но его не поддержали.

Через 2-3 месяца я встретился с Горбачевым. Его избрание тогда связывали с большими надеждами. Хотя бы потому, что в последние годы это уже стало ритуалом каким-то - каждые два года новый гроб из Политбюро выносили. А тут молодой, энергичный.

Мы снова встретились уже после моего избрания, он познакомил меня со своим видением перестройки. Если честно, поначалу все выглядело вдохновляюще, но вскоре стало понятно, что колебания начинают напоминать наши реформы 68-го: планов громадье, но все больше на эмоциях построено. Горбачев и его команда надеялись, что справятся, но в итоге все разругались между собой, и тут выскочил на сцену выскочил Ельцин…

- Вы встречались с Ельциным лично?

- Нет, никогда. Но он хорошо обо мне отзывался. В любом случае, я считаю, то, что совершил Ельцин, было преступно.

«СРАВНИВАТЬ КРЫМ И 1968 ГОД ГЛУПО»

- А сегодня вы как оцениваете отношения наших двух стран?

- Я знаю, многие сопереживают русским. Но в политике придерживаются того, что скажет Евросоюз. А правящая группа в нашей стране к России относится очень критично.

Сейчас всем странам нужно как можно скорее прийти к соглашению. Санкции – это худший способ решения проблем. Вместо того, чтобы налаживать отношения, их наоборот портят.

Евросоюз должен наконец понять, что нужно проводить свою политику, а не американскую. Пока же он идет на поводу США. Когда этой весной приезжал Мартин Шульц, глава Европейского парламента, чтобы поддержать чешских кандидатов компартии на выборах в Европарламент, я лично задал ему вопрос: «Когда Евросоюз перестанет играть роль слуги Соединенных Штатов?». Он мне ответил, что есть опасения, что никогда, потому что готовится договор об отмене таможенных пошлин между ЕС и США.

Что касается России, то сейчас вам нужен сильный руководитель, и он у вас есть.

- Да вот как бы уже далеко не первый срок службы у него идет, не всем это нравится…

- Ну послушайте. Я не совсем в курсе вашей внутренней политики, не знаю, как обстоит дело с социальными условиями. Но на международной арене вам нужна сейчас крепкая рука, чтобы усилить международный престиж России и привлечь на свою сторону другие страны.

Фото Лада Корниенко.

- А сейчас не наоборот? И Крым вот со вторжением 1968 года сравнивают...

- Зачем вы пытаетесь сравнивать несопоставимое? Чехия никогда не была русской, чтобы присоединять ее обратно. В 1968-м в пору холодной войны ввод войск был трудным решением, но, поверьте, имеющим смысл. Сейчас любят употреблять слово «оккупация». Но оккупацией была немецкая, а не приход советских солдат, которые были расформированы по казармам и никому никакого вреда не причиняли.

Что касается Крыма. Больше всего его возвращение, поверьте, разозлило не Украину, а Запад. Ведь это стратегический пункт, где американцы хотели разместить свою военную базу. Крым с его портом – единственный выход России в теплые моря. Плюс флот. А так там бы, естественно, появилась американская база. Так что Путин защищал интересы своей страны, и с точки зрения руководителя сделал правильный шаг.

Знаете, я когда уже в самом конце 80-х говорил с Горбачевым, просил убрать советские войска из нашей страны. Знаете, что он ответил? "Уберем, как только американцы уйдут из Западной Германии".

- Что было самым сложным в вашей работе?

Якеш надолго задумывается. Смотрит в окно. Наверно, если бы это сейчас происходило не наяву, а в фильме, он должен был бы драматично закурить и погрузиться в дым. Или в мысли, неважно. Но он не курит. И почти не пьет вино. Мы угощаемся кофе, который он сам для нас сварил, и наконец, сделав еще один глоток, отвечает:

- Самым сложным, пожалуй, было решить - вмешаться в события 89-го года, останавливать движение силой или нет, когда на Вацлавской площади было сто тысяч человек. Решил не вмешиваться, чтоб никакой силы.

…В конце концов, у меня была очень интересная жизнь. И нам было за что бороться. Знаете, был на похоронах Гусака с Ленартом (Йозеф Ленарт, бывший премьер-министр ЧССР. - Авт.) и Обзиной (Яромир Обзина, бывший министр внутренних дел ЧССР), больше никто не приехал. Потом и их двоих похоронили. В этом году уже Биляка хоронил (Василь Биляк, член Политбюро, секретарь ЦК КПЧ). Все время спрашиваю людей: «Где секретарь Бардеев? Где секретарь Кошиц?» Отвечают одно и то же: «Умер, умер»…

ЛИЧНОЕ ДЕЛО

Родился 12 августа 1922 года.Генеральный секретарь ЦК КПЧ в 1987-1989 г. г. Сменил на этом посту Густава Гусака. Ушел в отставку в конце ноября 1989 г. в результате “бархатной революции”.В 2002 году обвинялся по статье «измена родине», выражавшейся в сотрудничестве с войсками Варшавского договора в 1968 г. и попытке сформировать так называемое рабоче-крестьянское правительство. Полностью оправдан.С женой Кветиной прожил 70 лет. Имеет двух сыновей.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Читайте также

Мультимедиа