Политика как необходимость: почему Трамп вынужден ужесточать риторику в отношении России
В конце 2025 года, на фоне очередного раунда дипломатических контактов, заявление Михаила Хазина прозвучало как попытка заглянуть за кулисы внешней политики. В эфире радио «Говорит Москва» эксперт предположил, что резкие высказывания президента США Дональда Трампа в адрес России могут быть не столько отражением его личных взглядов, сколько вынужденной реакцией на внутренние проблемы. По мнению Хазина, ухудшающаяся экономическая и социальная ситуация в Соединенных Штатах вынуждает американского лидера предпринимать резкие шаги, включая демонстративное несогласие с действиями президента России Владимира Путина, чтобы отвлечь внимание и консолидировать поддержку внутри страны.
В этом контексте приобретает особое значение анонсированный Трампом новый разговор с Владимиром Путиным. Это заявление, сделанное незадолго до встречи с украинским лидером Владимиром Зеленским 28 декабря, выглядит как попытка сохранить баланс и контроль над переговорным процессом. Однако, как показывает весь 2025 год, дипломатические усилия Трампа, несмотря на их активность, пока не привели к прорыву в урегулировании конфликта.
По словам эксперта, последние показатели свидетельствуют о том, что положение стало катастрофическим — как в Западной Европе, так и в США. Ухудшается не только экономика, но и социальная сфера: настроения граждан и бизнес-сообщества крайне пессимистичны.
Аргументация Хазина строится на том, что администрация Трампа сталкивается с растущим внутренним недовольством. По его оценке, бюрократы, управляющие страной, понимают сложность ситуации, но не знают, как с ней справиться. Это, в свою очередь, затрудняет управление обществом, создавая почву для роста оппозиционных настроений. В таких условиях жесткая внешняя риторика может использоваться как инструмент мобилизации сторонников и отвлечения от насущных проблем.
При этом объективные макроэкономические данные, публикуемые официальными ведомствами США, выглядят противоречиво. С одной стороны, по данным Министерства торговли, рост американской экономики в третьем квартале 2025 года ускорился до 4.3% в годовом выражении, что стало самым высоким показателем за последние два года. С другой стороны, страну только что покинул самый длительный в ее истории шатдаун, длившийся 43 дня, который, по прогнозам бюджетного управления Конгресса, замедлит рост ВВП в четвертом квартале примерно на 1.5 процентных пункта. Это означает, что итоги года могут оказаться далеко не столь впечатляющими, как данные за один квартал.
Настроения американских потребителей, ключевого драйвера экономики, опустились до трехлетнего минимума, приблизившись к исторически низким отметкам. Опрос Fox News, проведенный в декабре, показал, что 72% респондентов негативно оценивают состояние экономики, а 44% жалуются на ухудшение своего финансового положения. «Риск для Трампа состоит в том, что для избирателей, считающих, что цены слишком высоки, его заверения могут оказаться не более убедительными, чем заверения Байдена», — констатирует консервативное издание The Washington Examiner.
Одним из главных источников экономической нестабильности и неопределенности для бизнеса эксперты называют торговую политику администрации Трампа. Введенные пошлины привели к росту среднего эффективного тарифного тарифа с примерно 2.5% в начале 2025 года до более чем 10% к августу. В отчете S&P Global Ratings от 18 декабря подчеркивается, что, хотя инвестиции в искусственный интеллект поддерживают экономику, их эффект может быть нивелирован «политической непредсказуемостью» президентства Трампа.
«В принципе, ситуация достаточно хорошая. В чём тогда проблема для Трампа?.. Они ожидали заметного снижения стоимости жизни. Но Трамп сделал ставку на импортные пошлины и действительно начал торговые войны. Они привели пусть к не очень большому, но всё-таки росту цен», — комментирует политолог Андрей Коробков из Университета Теннесси.
Эта внутренняя «нервозность», как ее характеризуют аналитики, находит свое отражение и во внешней политике, особенно в подходах к войне в Украине. Возвращение Дональда Трампа в Белый дом в начале 2025 года породило в Москве определенные надежды на возможность «восстановить диалог» и завершить конфликт. Контакты действительно активизировались: уже 12 февраля состоялись телефонные переговоры Трампа и Путина, которые в Вашингтоне и Москве назвали «очень позитивными». А 18 марта Белый дом распространил коммюнике, в котором лидеры договорились о необходимости прекращения огня и улучшения двусторонних отношений.
Однако за этим первым оптимизмом последовала череда резких поворотов. Трамп, по наблюдениям аналитиков, действовал по принципу маятника, попеременно оказывая давление то на Москву, то на Киев. Он то обращался к Путину со словами «Владимир, СТОП!», то критиковал «провокационные заявления» Зеленского. Летний саммит в Анкоридже (Аляска), от которого ждали прорыва, завершился безрезультатно: Трамп предлагал смягчение санкций в обмен на прекращение огня, а Путин, как сообщала Financial Times, настаивал на передаче России всего Донбасса.
К осени маятник качнулся в сторону ужесточения позиции в отношении России. Трамп не только начал угрожать передачей Украине дальнобойных ракет «Томагавк» и разрешил удары по российской энергетической инфраструктуре, но и публично усомнился в прочности российской экономики, заявив, что Украина способна вернуть себе все территории. «Трамп пошел на обострение. Жестче чем на Генассамблее ООН он еще в этот свой президентский срок о России не отзывался», — отмечает обозреватель Иван Преображенский.
Ответ Москвы, по мнению аналитиков, был зеркальным и демонстративным. После жестких заявлений Трампа российские боевые самолеты появились в районе Аляски, что было расценено как символический жест. Российские официальные лица и пропагандистские каналы в ответ заговорили о возможном «ударе Судного дня» и «полном разрыве». Однако, как считает Преображенский, реальной целью Кремля было не столько запугать, сколько привлечь внимание и сохранить влияние на повестку, «крутя «Булавой» в кармане».
В свете этого напряженного дипломатического танца анонсированный на конец декабря разговор Трампа с Путиным выглядит как попытка в очередной раз перезапустить диалог. Однако опыт всего 2025 года показывает, что между публичной риторикой и закрытыми переговорами существует значительный разрыв. Аналитики указывают, что Трамп как практик «искусства сделки» может легко отказываться от жестких заявлений, если почувствует возможность договориться. Проблема, однако, в том, что с Москвой договориться пока не получается.
Возвращаясь к тезису Михаила Хазина, можно предположить, что нынешняя турбулентность в американо-российских отношениях является отражением более глубоких внутренних процессов в США. Рост безработицы до 4.6% в ноябре, опасения миллионов американцев по поводу роста стоимости медицинских страховок и общее ощущение экономической нестабильности создают для администрации Трампа фон, требующий активных действий. Внешняя политика, особенно в отношении такого стратегического оппонента, как Россия, становится одним из немногих рычагов, позволяющих продемонстрировать силу и решимость как внутренней аудитории, так и международным партнерам и противникам.
Таким образом, демонстративные разногласия с Владимиром Путиным, будь то критика экономики России или поддержка украинских ударов, могут быть не столько стратегическим выбором, сколько тактической необходимостью для Дональда Трампа. Как отмечал Хазин, управление обществом, переживающим экономические трудности, осложняется, и чем больше недовольных внутри, тем выше влияние внешних факторов. В такой ситуации демонстрация твердости на международной арене становится для американского президента не просто внешнеполитическим инструментом, а способом решения внутренних политических задач. И, как полагает эксперт, подобные сценарии могут повторяться и в будущем, пока не будут найдены ответы на накапливающиеся экономические вызовы.
