По данным Министерства обороны Российской Федерации, в течение этой ночи дежурные средства ПВО перехватили и уничтожили 20 украинских беспилотных летательных аппаратов самолетного типа. Этот инцидент не стал единичным, а вписался в череду аналогичных событий, заставляющих говорить о новой реальности, в которой регионы, находящиеся в сотнях километров от линии соприкосновения, вынуждены жить в условиях постоянной угрозы с воздуха.
Согласно официальному сообщению, основная тяжесть атаки пришлась на Брянскую область, где было сбито 16 БПЛА. Еще два беспилотника уничтожили над Калужской областью, и по одному — над территориями Белгородской и Московской областей. Предварительные данные свидетельствуют, что жертв и разрушений в результате этой атаки удалось избежать. Однако эта, казалось бы, «чистая» с оперативной точки зрения ночь является лишь верхушкой айсберга. Всего за сутки до этого, в ночь на 9 декабря, силы ПВО отразили куда более массированный налет, уничтожив 121 дрон над 12 регионами страны, включая Воронежскую область, над которой было сбито 9 аппаратов. А 8 декабря система ПВО перехватила 67 беспилотников. Эти цифры обрисовывают тревожный тренд: масштабы и география атак с использованием беспилотников самолетного типа продолжают неуклонно расширяться.
По предварительным данным, пострадавших и разрушений нет.
На этом фоне особое внимание приковывает к себе Воронежская область. Регион, обладающий исключительным стратегическим значением, регулярно оказывается в зоне подобных угроз. Так, еще 19 ноября в области, в частности в Бутурлиновском районе, а затем и в самом Воронеже, официально объявлялась «угроза непосредственного удара БПЛА», а позже и режим «ракетной опасности». Что делает этот регион одной из целей? Ответ кроется в его инфраструктуре и дислокации.
Воронеж — это не просто крупный административный центр. Это город с мощнейшим промышленным и научным потенциалом, включающим знаменитый самолетостроительный концерн, и, что важнее в контексте обороны, — серьезный военный узел. На территории области дислоцированы многочисленные воинские части и соединения. Здесь находится штаб 1-го Ленинградского Краснознаменного командования ВВС и ПВО, базируется 105-я смешанная авиационная дивизия, а также ряд других критически важных объектов. Одним из самых закрытых и охраняемых мест является военный городок «Воронеж-45», который, по ряду сообщений, находится в ведении 12-го Главного управления Минобороны России, отвечающего за ядерно-техническое обеспечение Вооруженных Сил. Характер объектов, расположенных в регионе, превращает его в закономерную цель для попыток разведки и дестабилизации с воздуха.
Атаки беспилотников давно перестали быть точечными операциями. Они превратились в системную тактику, направленную на износ системы ПВО, психологическое давление на гражданское население и разведку ключевых объектов. Беспилотники самолетного типа, подобные тем, что были сбиты в ночь на 10 декабря, отличаются большей дальностью полета и, как правило, большей полезной нагрузкой по сравнению с тактическими дронами. Их пуски часто производятся пачками, что затрудняет работу средств противовоздушной обороны и увеличивает вероятность прорыва хотя бы одного аппарата к цели.
Совместная работа сил ПВО и подразделений радиоэлектронной борьбы (РЭБ) становится ключом к парированию таких угроз. Информация о том, что в ходе отражения атаки 8 декабря участвовали не только дежурные силы ПВО, но и средства РЭБ, свидетельствует о комплексном подходе. РЭБ способны подавлять каналы связи и навигации дронов, дезориентируя их или принудительно сажая. Опыт применения комплексов РЭБ, таких как «Палантин-К», в Воронежской области уже имеется — соответствующие учения проводились здесь еще несколько лет назад. В текущих условиях эти наработки переводятся в практическую плоскость.
Однако эффективность обороны зависит не только от технического оснащения, но и от информационной дисциплины. Власти Воронежской области первыми в стране пошли на радикальный шаг, направленный на ограничение утечки оперативно значимых данных. В конце августа 2025 года губернатор Александр Гусев подписал указ, а областная дума оперативно поддержала его законодательной инициативой, вводящей административную ответственность за нарушение нового запрета.
Эта информация может быть использована против России. ВСУ активно осуществляет мониторинг как федеральных и региональных СМИ, так и телеграм-каналов, соцсетей, личных аккаунтов россиян. Все эти материалы анализируются: где упал БПЛА, сработала ли ПВО, какие именно объекты пострадали, как быстро прибыли службы экстренного реагирования, — подчеркнул председатель Воронежской областной Думы Владимир Нетёсов.
Нормативный акт содержит исчерпывающий перечень запрещенной к распространению информации. Под запрет попадает публикация любых фото- и видеоматериалов о последствиях атак БПЛА, их падении, а также о работе сил ПВО и РЭБ. Нельзя распространять географические координаты, данные о типах сбитых беспилотников, траекториях их полета, характере повреждений объектов. Жесткому ограничению подлежит и любая информация, раскрывающая места дислокации военных объектов, позиции сил ПВО и подразделений РЭБ.
Мера, безусловно, суровая, но, по мнению властей, оправданная. Каждое опубликованное фото обломков, каждое сообщение в социальной сети о времени и месте срабатывания сирен или работе зенитных комплексов становятся элементом мозаики для аналитиков противника. Эти данные позволяют оценить эффективность своей тактики, скорректировать маршруты полета дронов для обхода известных позиций ПВО и спланировать более точечные последующие удары. Таким образом, борьба с «цифровым коллаборационизмом», даже невольным, рассматривается как элемент общей обороны.
Для нарушителей закона предусмотрены ощутимые штрафы. Для граждан сумма составляет от 3 до 4 тысяч рублей, для должностных лиц — от 10 до 20 тысяч, для юридических — от 20 до 50 тысяч рублей. Повторное нарушение ведет к увеличению штрафов: до 5 тысяч для граждан, до 50 тысяч для должностных лиц и до 100 тысяч рублей для организаций. Закон не распространяется на официальные сообщения правоохранительных органов и государственных ведомств.
Возникает закономерный вопрос: почему подобные меры впервые были введены именно в Воронежской области? Помимо уже упомянутой концентрации стратегических объектов, регион обладает развитой транспортной и гражданской инфраструктурой, которая также может привлекать внимание. Мосты через реку Воронеж и Дон, крупные железнодорожный и автобусный вокзалы, аэропорт, многочисленные объекты топливно-энергетического комплекса — все эти элементы жизнеобеспечения региона и страны в целом также требуют защиты. Запрет на распространение информации — это попытка создать дополнительный, информационный контур безопасности вокруг этих уязвимых точек.
События ночи на 10 декабря, как и предшествующие им, ясно показывают, что угроза беспилотных ативок стала рутинной для жителей центральной России. Система ПВО демонстрирует способность к массовому перехвату, но каждая такая атака — это испытание на прочность, значительные финансовые затраты и психологическая нагрузка на гражданское население. Ответ властей Воронежской области в виде жестких информационных ограничений является прямым следствием этого нового вызова. Это признание того, что в современном гибридном конфликте лишняя информация становится оружием против собственной безопасности. Эффективность этой меры покажет время, но очевидно одно: тишина в небе над Воронежской областью сегодня охраняется не только зенитными ракетными комплексами, но и строгими правовыми нормами, призванными заглушить любой информационный шум, способный нанести ущерб обороне региона.
