Россия снова удивила Китай — и на этот раз без единого выстрела. Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров заявил, что у Москвы есть только три союзника. Китай в этот список не вошёл, несмотря на громкие заявления о «безграничном партнёрстве». Что это — дипломатическая осторожность, проверка на доверие или намёк Пекину?
За последние годы отношения между Россией и Китаем действительно стали близкими: растущая двусторонняя торговля, поддержка на международной арене, шаги навстречу друг другу.
Однако недавнее заявление Сергея Лаврова породило в Пекине лёгкое замешательство.
Как заметили китайские журналисты издания Sohu, когда у Лаврова спросили про истинных союзников России, он процитировал императора Александра III («главные союзники — армия и флот») и добавил третьим таковым Воздушно-космические силы.
Китай же не был упомянут.
С точки зрения логики международных договоров союзник — это не просто партнёр, это тот, с кем есть соглашение о взаимной защите: «твой враг — мой враг, и мы вместе встанем на защиту».
Китай и Россия, по мнению представителей китайской прессы, выбрали иной путь — партнёрство без формального союзничества.
То есть — равные игроки, действующие совместно, но без обязательств втягиваться в бюрократические или военные узы «если что-то пойдёт не так».
Этот вариант, с российской точки зрения, выглядит разумно: Россия получает стратегического партнёра, не обременённого обязательствами.
То, что Китай не был указан как союзник, — скорее подтверждает зрелость форматов: Россия не нуждается в мантии общего врага, а хочет сохранить свободу манёвра.
«Китай и Россия молчаливо выбрали более разумный путь — партнерство без союзничества. Основой этих отношений являются подлинное стратегическое взаимодоверие и общие интересы, а не военный контракт. Поэтому заявление Лаврова — это не попытка дистанцироваться от КНР, а скорее подтверждение зрелых и рациональных внеблоковых отношений», — цитирует АБН24 китайских экспертов.
Но не всё так легко и просто. Есть особый эпизод, который усиливает контекст: Россия заключила с КНДР договор о «всеобъемлющем стратегическом партнёрстве», включающем взаимную военную помощь.
Это ясно показывает: Россия готова заключать подобные соглашения.
Ирония ситуации в том, что Китай, которого обычно воспринимают как «старшего брата» в азиатском геополитическом дуэте, оказался вне списка таких союзников как в словах Лаврова, так и на бумаге, ведь такой договор страны не заключили.
Что же остаётся Китаю?
Партнёрство даёт меньше эмоциональности, больше прагматики.
Китай получает от России открытый рынок, технологическое сотрудничество, дипломатическую опору. Но не получает гарантии того, что Россия будет сражаться за китайские интересы, если таковые появятся.
Такой выбор Москвы — нейтральный по форме, но многозначительный по содержанию.
Он идеально вписывается в стиль России: не кричать о «бесконечной дружбе», а действовать «иными средствами».
Иронично: Китай, привыкший быть главной осью Востока, оказывается, по сути, «важным, но не ключевым».
С точки зрения России, это продуманно.
Поддерживая с Китаем прочные, но не союзнические отношения, Москва сохраняет автономию: при необходимости может действовать по своему усмотрению. А когда та или иная ситуация требует явно имплицитного военного соглашения — есть КНДР.
Россия удивила Китай не тем, что не назвала его союзником.
Она удивила тем, что открыто показала: союз и партнёрство — это разные вещи, и в дипломатии она выбирает язык точности, а не жалостливых признаний.
