В те времена предприятиями разрешалось называться лишь государственным учреждениям. От слова кооператив несло дискредитированным колхозом, а термины фирма или, хлестче того, компания для советского человека были запятнаны вражеской западной буржуазностью. И вот власть придумала в 86 году пробный хиленький «Закон об индивидуальной трудовой деятельности», застенчиво акцентируя, что им будут, конечно же, пользоваться лишь инвалиды, пенсионеры и студенты. Тут же появилось и неуклюжее понятие «Центр научно-технического творчества молодежи» (ЦНТТМ), скорее всего предназначенное для легализации деятельности повидавших западный мир комсомольцев-фарцовщиков - детушек столичной партийной элиты, которые уже со студенческой скамьи запаха любой совковости за версту не переносили. Практика расстрелов за валютные операции потихоньку начала отменяться, всюду закопошились валютообменники, а в конце концов вышел даже и закон, легализующий эту деятельность. Требование народа «поприжать частника» почему-то перестало восторгать власти. Городской фольклор пополнился перлом: «Куй железо, пока Горбачев!».
Появилось сносное пиво без очереди (!!!), лимонад с заграничными лэйблами в лавсановой таре, а также, хотя и сомнительного качества, но по виду бутылок вполне европейский питьевой спирт «Роял». При этом ребята, в основном близкие к Органам, получали возможность за несколько ездок за границу сколотить стартовый капитал. Конкуренция была не велика - чужих за границу не очень-то пускали. Некоторые мудрецы предрекали: «Опять Москва всех сожрет». Но достаточно быстро выяснилось, что это не совсем так: для бизнеса близость к власти – не единственное, да и не самое главное качество (уже через пятнадцать лет оказалось, что среди произросших за это время русских миллиардеров-магнатов всего лишь 20% выходцев из столицы).
Даже у нас, в прикладной ленинградской науке начала проявляться возможность поработать прямо на заказчика без удавок со стороны местной бюрократии и при сдержанных госналогах. Под прессом особенно усилившейся к тому времени нищеты наиболее активные итээровцы, всю жизнь работавшие ноздря к ноздре в социалистическом строю разработчиков, вдруг здесь и там начали пытаться, на ощупь пробовать себя любимых в самодеятельной коммерции. Оперативно заключали договоры с заводами, иногда на достаточно наукоемкие работы, причем характерный возраст нашей «творческой молодежи» того времени был 35…50 лет. И, для меня и коллег, может быть самым важным оказалось дело борьбы с собственной убежденностью в греховности любой частной предприимчивости.
И тут очень кстати в нашем ВНИИ Электросварочного Оборудования вдруг, казалось бы на пустом месте, появилась «Ленинградская ассоциация сварщиков». Под ее крышей специалистам в обход чиновников можно стало напрямую решать мелкие задачи сварочного оборудования разбросанных по стране заводов. Я тут же быстренько в нее вступил и с гордостью нацепил на пиджак симпатичный значок «на три буквы»: ЛАС.
И вот еду я куда-нибудь на завод сварочного оборудования в Первоуральск-Новоуткинск, с проверкой качества изготовляемых ими изделий. А там, как всегда, еще целая куча нерешенных технических задач. Например, надо подготовить электрические схемы под ранее предложенные нами изобретения систем автоматического регулирования сварочного оборудования, или отбраковывать статоры двигателей с браком в виде отдельных короткозамкнутых витков до сбора с ротором (нужна методика и стенд испытаний), или разработать оптимальную электронную регулировку вместо контактно-механической в ряде серийных установок и т. п.
И вот все это я лихо выполняю, например, в течение года и в рамках договора между ЛАС и заводом за сумму, многократно меньшую, чем это делал ранее институт с его немыслимо громадными накладными расходами. Такого рода договоров заключалось приличное количество, и на сумму, куда большую, чем институтская зарплата. Ряд работ был весьма напряженным, и я выполнял их в сотрудничестве с другими квалифицированными специалистами, а частенько и просто близкими людьми. ЛАС за крышу брал мало, поэтому я бы, страхуясь, согласился отстегивать и институту, но масштабы его притязаний для меня были неподъемными. Кроме того, оказалось, что участие института в этих работах ограничивалось лишь его патентным отделом, для которого соавторство в заявках на патенты с руководством сторонних заводов было делом привычным и не засчитывалось как грех.
Путем абстрактных умозаключений и методом проб и ошибок постепенно научился понимать, что на деньги можно не только пообедать или проехать на трамвае, но и, например, закупить какие-то необходимые для договорных работ железяки, а для быстрых расчетов надо постоянно иметь в кошельке пачку купюр многократно толще, чем привык. Померкли социалистические святыни - получка и заначка.
об этом и подобном см. мои «Разноцветные воспоминания» Петр Новыш
www.proza.ru/2010/01/09/225
Жду отзывов
