Владимир Путин подписал закон, освобождающий российские компании, попавшие под санкции, от штрафов за невозврат валюты в установленные сроки. Что эта мера контрсанкционная, очевидно. Так же очевидно, что она выбивается из привычного ряда контрсанкций уже потому, что скорее ослабляет рубль.
Контрсанкции — питательная среда некоего экономического патриотизма. Хотя с самого начала вынужденного. Пока они в основном являлись инструментами административной поддержки импортзамещения. Раздавались, конечно, призывы замахнуться на нечто большее. В частности, на сокращение внешнеторговых расчетов в долларах и евро в пользу национальных валют. Определенные шаги в этом направлении реализованы, но пока преобладают декларации.
И вот последовало законодательное признание того, что песок — плохая замена овсу. Компании, попавшие под санкции, столкнулись, в частности, с заморозкой своих счетов в США. А доллары им по-прежнему нужны, вот государство и оставляет им возможность использовать валютную выручку в тех случаях, когда им удается ее все-таки получать, по собственному усмотрению. Здравый смысл.
Конечно, каждая мера имеет последствия. Но сначала напомним, о чем идет речь. Сейчас штраф составляет 1/150 ставки ЦБ (7,25%) от неполученной суммы за день просрочки, т.е. около 0,05%. Если же деньги вообще не поступили, штраф может составить 75–100% суммы. По признанию пострадавших экспортеров, нередко случается, что штрафуют сразу по максимуму, как только срок возврата выручки прошел, а валюта не вернулась. Другими словами, штрафы весьма болезненны.
Следующий вопрос: а каков удельный вес попавших под санкции компаний в российской экономике? Российское рейтинговое агентство АКРА дает ответ: они производят 21% российского ВВП, а их место в экспорте еще существеннее. Значит, отмена штрафов макроэкономически значима.
А теперь стоит обратить внимание на споры, как же без них, вокруг этой меры. Есть, например, позиция ЦСР, которым по-прежнему руководит Алексей Кудрин. Она сводится к тому, что закон о валютном контроле в целом уже устарел. Предлагается отказаться от обязательной репатриации валютной выручки, объединить понятия валютного и налогового резидентства в Налоговом кодексе и усилить исполнение Росфинмониторингом норм FATF.
Есть позиция председателя ЦБ Эльвиры Набиуллиной. В январе она признала нормы законодательства о репатриации выручки устаревшими, одновременно отметив, что действующая система контроля над незаконными трансграничными операциями целиком строится на институте репатриации валютной выручки — значит, простая отмена репатриации просто разрушит ее. Получается довольно странно: сама система контроля строится на устаревшей базе, но новых инструментов не предлагается.
Есть и более идеологизированные «патриотические» позиции. Например, Минфин, а именно это ведомство разработало законопроект, обвиняют в том, что он заинтересован в ослаблении рубля, который и в самом деле отмена штрафов за невозврат валюты точно не укрепит. Но самое главное обвинение: новое дыхание получает офшоризация, с которой еще недавно велась громкая борьба. Теперь именно в уходе из-под российской юрисдикции видится главное средство ухода от санкций. Это действительно так. Но предлагавшаяся альтернатива — введение ответственности, вплоть до уголовной, для тех лиц и компаний, которые принимают экономические решения, исходя из факта применения санкций противниками России, способна нанести российской экономике даже больший вред по сравнению с санкциями.
Отмена штрафов за невозврат валюты и в самом деле повышает риски вывода средств за рубеж и ухода от налогов. Но это оборотная сторона жизни под санкциями. Значит, эта мера подчеркивает необходимость следования курсом на смягчение и отмену санкций, сколько бы препятствий на этом пути ни было.
