Российский журналист и писатель Аркадий Бабченко стал ещё одной жертвой постмайданной Украины
Убийц журналиста в спешном порядке сейчас ищет киевская полиция, хотя убийца Бабченко хорошо известен. Это – Майдан. Это та самая бездна «революции гидности», в которую так долго глядел Бабченко и которая давно уже пристально смотрела на него. Что и привело к такому финалу.
Фото с сайта ru.wikipedia.org
В начале 2014 года мало кто на Украине и уж тем более в России догадывался, что киевский Майдан – это тот самый колокол, который звонит конкретно по тебе. Слишком поздно это поняли Олесь Бузина, Павел Шеремет и ещё тысячи людей, погибших после победы «революции гидности».
Теперь пришла очередь и Аркадия Бабченко, который лично приложил немало усилий, чтобы оказаться втянутым в этот кровавый водоворот событий. Впрочем, ничего удивительного в этом нет – подобное нередко ожидает тех, кто всячески поддерживал Майдан и постмайданную власть.
А Бабченко не просто поддерживал, он с первых дней так называемой АТО освещал события с украинской стороны. Будучи при этом не только российским журналистом, но и русским солдатом, за плечами которого были две чеченских войны.
Однако, как известно, пути Господни неисповедимы, и приводят они иной раз к совершенно неожиданному результату. Наверняка меньше всего Бабченко ожидал, что его жизнь оборвется в Киеве, в столице Украины, за которую он воевал своим пером едва ли не больше, чем за Россию с автоматом.
Парадоксально, но факт: последняя запись Бабченко на его странице в Фейсбуке называется «Второе рождение». Ровно четыре года назад в разгар боев в Славянске Бабченко должен был лететь в зону боевых действий в одном вертолете с генералом Кульчицким. Как известно, этот вертолет был сбит донецкими ополченцами и все находящиеся на его борту, включая генерала Кульчицкого, погибли. А Бабченко и в самом деле мог праздновать свое второе рождение. Правда, он не догадывался, что жить ему оставалось считанные часы.
Аркадий Бабченко мог бы стать знаменитым писателем и общественным деятелем уровня Захара Прилепина. Оба они прошли ад первой чеченской войны, оба написали об этой войне сильные книги, оба занимались журналистикой и оба оказались участниками постмайданных событий
Правда, с разных сторон фронта.
Как только произошла «революция гидности», Бабченко сразу же взял быка за рога и все последние годы выступал в роли патентованного русофоба и ярого майданофила, мечтая сделать сэлфи с американским танком на Тверской улице, когда американцы «освободят» Россию, и называл празднование Победы не иначе как «победобесием», а всех участвующих в праздновании – «победобесами».
Конечно, странно слышать такое запредельное паскудство от русского солдата, но, как говорилось выше, пути Господни неисповедимы. Бабченко мог плохо относиться к нынешней власти, мог её ненавидеть – и ненавидел – но зачем же переносить ненависть на всю страну и на её историю? И называть «победобесами» тех людей, предки которых совершили невиданный в истории человечества подвиг – трудовой и военный, – которым потомки заслуженно гордятся и будут гордиться.
Но Бабченко, судя по всему, ближе по духу оказались майданные революционеры и одвични лыцари АТО. Оказались близки их взгляды и менталитет, в которых подчас сложно отыскать хоть какие-то зачатки человечности.
Точно так же их сложно было отыскать и в некоторых высказываниях Бабченко, например, о жертвах крушения Ту-154 под Сочи. По его словам, погибшие были «пособниками преступников», на которых ему было наплевать.
Стоит ли удивляться, что скоро Бабченко покинул так нелюбимую им «эту страну»: сначала он сбежал в Израиль, а потом обосновался на Украине, согласившейся приютить ярого и несгибаемого борца с «кровавым Мордором».
Однако, несмотря на «широкую известность в узких кругах», Бабченко так и не стал сколь-нибудь заметной фигурой в украинских СМИ, не говоря уж про российские, где он выступал даже не на вторых, а на третьих ролях. Несмотря на всё свое красноречие, чрезвычайно резкие высказывания, матерщину в блоге и соцсетях, добиться серьезных успехов в журналистике ему не удалось.
Ему иногда давали слово на «Эхе Москвы» и других радиостанциях, но кроме набившей оскомину русофобии ничего по-настоящему интересного он как правило не сообщал. Может, это было кому-то интересно в 2014 году, но в 2018 ничего кроме зевоты его «экспертные оценки» не вызывали. В силу своей предсказуемости и однобокости.
Вот почему, услышав о смерти Бабченко, многие даже и не поймут, о ком идет речь. Так уж получилось, что киевлянина Олеся Бузину в России знали гораздо лучше, чем москвича Аркадия Бабченко.
Свой среди чужих, чужой среди своих – эта известная фраза как нельзя лучше характеризует жизнь Бабченко. Ещё одной жертвы Майдана и, похоже, не последней.
