Премьера фильма Ольги Шектер «Война снайпера» в России состоится 16 апреля в кинотеатре «Октябрь». Показ будет осуществляться в рамках основной программы фестиваля документального кино ДОКер.
В преддверии релиза картины своими впечатлениями поделился оператор Александр Гриценко, работавший вместе с Ольгой Шектер над этим проектом.
Донецк. Донбасс. Территория, на которой почти 2 года идёт гражданская война. Война, развязанная правительством США, через военный переворот в столице Украины, Киеве.
Май 2016. Деки (Деян Берич) Знакомит меня в холле гостиницы с журналисткой из США, Ольгой. Он даже пошутил: «Вот, знакомься, американский шпион…»
Примерно неделей ранее, на одной из съёмок я услышал историю про то, что на съёмках в обстреливаемом районе Донецка была замечена американская журналистка, которая ведёт себя крайне странно. Но я и представить не мог, что вот так, совершенно случайно, нас познакомит не кто-то из представителей СМИ, а тот самый Деки, который терпеть не может американцев, которые уничтожили его Югославию.
И вот мы сидим за одним столом в холле гостиницы, и мне Деки говорит: «Ты поможешь Оле, она снимает фильм?»
Отказать ему я не мог, ибо для меня он как брат. Согласиться работать с американским шпионом мне тоже не хотелось. Я ответил: «Как понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти. Чем смогу - всегда помогу».
До последнего думал, что сейчас все эти шутки закончатся и всё станет понятно. Понятно не стало. Первая съёмка была простой – лицей, урок мужества. Мы работали с Олей в паре, но меня не покидало чувство, что я работаю с американским шпионом. Успокаивало только то, что на уроке мужества никаких военных тайн не будет, и на этом всё закончится. Не закончилось.
Потом я встретил Олю во дворе одного из расположений войск специального назначения. Для меня был шок и ужас, что же там делает человек из США, в то время, когда они и есть наши главные противники. Я связался с Деки, и начал ему говорить о том, где я встретил Олю. Но он мне сказал: «Это я её туда привёл, она просила посмотреть, как тренируются бойцы».
Вот скажу честно, очень сложно в представителе страны, которая разрушила твою мирную жизнь, увидеть друга. Но я смотрел на то, как Деки легко с ней общается, и не мог понять, как такое может быть? Ведь её страна уничтожила его страну!
Мы пили кофе с Деки у него в кабинете, и я его спросил: «Скажи, зачем ты ей столько показываешь и так доверяешь? А вдруг она действительно шпион!?»
На что он мне ответил: «Знаешь, я не покажу ей больше чем то, что и так увидит шпион, а вот если она снимет хорошее кино, то покажет всему миру то, что не увидит ни один из тех, кто живёт там за океаном. Просто помоги ей. Это нужно. Может это поможет скорее закончить войну».
После этого разговора я, конечно, не перестал думать о шпионстве, но я стал больше проводить времени на съёмках с Ольгой. Признаться, честно, было несколько случаев, когда я мог с ней снять более интересные и яркие кадры, но я продолжал думать о её возможном шпионстве и заведомо уводил её в сторону, на случай, если ей на глаза попадётся что-то, что может навредить нашим бойцам, и помочь нашим противникам, если они что-то узнают «лишнее».
В какой момент я стал доверять ей? Даже не знаю. Может быть, после того как Деки сказал: «Скоро мы пойдём на «Промку» (один из самых опасных участков фронта по сей день), там будем работать. Я по- своему, а вы по-своему…»
Я увидел в её глазах точно такой же азарт, как был у меня. Тогда я подумал: «Она сумасшедшая? Или что?»
Готовились к выходу долго. Постоянно что-то срывалось. Были какие-то причины не ехать.
Иногда казалось, что вообще никакого выхода не случится.
Но вот этот день настал. Мы выехали туда, где расстояние между противоборствующими местами около 100 метров (а то и меньше). Вот этот выход, наверно он и стал той чертой, после которой я перестал испытывать недоверие к Ольге. Там было очень много работы, и для меня, и для неё. Это было одновременно и страшно, и уютно. День был тяжёлым для всех. И для меня, т.к. пришлось на ходу осваивать камеру, которую для этих съёмок выдала мне Оля. И для Деки, который «получил» пулю в грудную пластину бронежилета. И я думаю для Оли тоже, когда она сидела как звукооператор, понимая, что где-то что-то происходит, но не видела происходящего.
После этого выхода, и съёмок финальной сцены для фильма, вечером, мы сидели в баре гостиницы и пили кофе. Особо не говорили, но наверно с этого дня, для меня пропал американский шпион, он остался где-то там, на «Промке».
Через какое-то время Ольга уезжала монтировать фильм, и я думал, что мы больше не увидимся, но прошло примерно полгода, и она предложила встретиться в Ростове на Дону, посмотреть черновую версию фильма. Я ехал на эту встречу и думал: А вдруг там сейчас в лучших традициях Голливуда? Где мы все жуткие, а противник наоборот…
На счастье, мои ожидания не оправдались, но и первый вариант фильма мне тоже, увы, не понравился. Мы даже не спорили, мы как-то легко начали обсуждать, и Оля сказала: «Я буду делать ДРУГОЙ фильм!»
И вот, у неё получился тот самый фильм, который посмотрела не одна сотня людей, а может и не одна тысяча. Мне до сих пор не верится, что я ввязался в съёмки картины с «американской шпионкой».
Хотя, чтобы мне не говорили, но раз уж мой позывной «Индеец», то 1000 все, кто не коренные американцы, все по-своему шпионы. Шутка (улыбается).
