Политолог Александр Шатилов оценивает идеологические черты России 2000-х
В период правления В.В.Путина Россия вступила без какой-либо государственной идеологии. Это было обусловлено целым рядом причин. Во-первых, в своем противостоянии с КПСС Б.Н.Ельцин и его сторонники по «демократическому» лагерю сделали ставку на «деполитизацию» в противовес тотальной идеологизации общественной жизни в СССР. Об этом свидетельствует один из первых указов Ельцина в статусе президента РСФСР от 20 июля 1991 г. «о департизации».
Соответственно, практически все годы своего пребывания на посту главы государства он принципиально отказывался от выработки даже общих и гибких идейно-мировоззренческих основ своей политики. Более того, в Конституцию 1993 года по инициативе «демократов» в статью 13 специально был внесен пункт о том, «никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной».
Во-вторых, период 1990-х гг. был временем торжества либерально-демократической идеи в ее западном понимании, когда данная идеология воспринималась как ее сторонниками, так и противниками как универсальная и «безоговорочная» (особенно в элитных кругах). Вспомнить хотя бы знаменитую работу Ф.Фукуямы «Конец истории». Соответственно, у российского руководства даже не возникало мысли о выработке каких-либо «альтернативных» идеологических и мировоззренческих проектов, особенно с учетом «ограниченного суверенитета» Российской Федерации и доминирования «западнических» ценностей в обществе.
В-третьих, в 1990-е гг. Россия находилась в крайне тяжелой социально-экономической и политической ситуации, более того, в определенные периоды ее постсоветской истории (например, после «дефолта») возникали вопросы относительно жизнеспособности страны и возможности ее распада. Такие мобилизационные условия «дополнялись» активным политическим противостоянием между «коммуно-патриотической» оппозицией и властью, дважды выходящим на пик конфронтации (события сентября-октября 1993 г. и президентские выборы 1996 г.). Понятно, что все это препятствовало поиску идеологических «скреп» в рамках широкой общественной дискуссии. Полярные политические силы не были готовы ни к идеологическому компромиссу, ни к идеологическому синтезу.
С избранием президентом Российской Федерации В.В.Путина ситуация несколько меняется, хотя и не сразу. Новый глава государства не собирался оперативно пересматривать наследие предшественника, тем не менее, в начале 2000-х гг. властью предпринимаются попытки выработать пусть и «временную», но объединяющую идею. Главным идеологом в это время становится заместитель главы Администрации президента РФ В.Ю.Сурков, которому было поручено подобрать гибкую идеологическую схему, способную консолидировать общество и что самое главное новую и старую элиту.
Концептуально была избрана известная триада Ф.Гегеля «тезис-антитезис-синтез». В качестве «тезиса» рассматривалась прежняя, советская идеология, которая после «демократической» революции 1991-1993 гг. была вытеснена «антитезисом» либерализма. Соответственно, компиляция двух идеологических проектов - советского и постсоветского («ельцинского») была призвана преодолеть «перегибы» разных эпох и настроить граждан на строительство новой, политически «компромиссной» России.
Это нашло выражение в целом ряде демонстративных шагов со стороны администрации В.В.Путина. В качестве примеров можно вспомнить и восстановление прежнего советского гимна в сочетании с постсоветским двуглавым орлом, и возобновление широкого празднования Дня Победы 9 мая, и налаживание позитивных контактов власти с «конструктивной» оппозицией в лице КПРФ.
Для элиты и интеллектуальной части общества был предложен более сложный идеологический концепт - проект «суверенной демократии», который был призван создать удобный «микст» для различных частей «путинского» истеблишмента, который, как известно, формировался на первом этапе из числа соратников президента по работе в ПГУ КГБ СССР и петербургской мэрии (1991-1996 гг.), то есть так называемых «питерских силовиков» и так называемых «питерских либералов». С учетом их «несовпадающего» политико-культурного «кода» верховная власть предложила данным элитным сообществам «найти» для себя в новой «консолидирующей» идеологической конструкции приемлемую составляющую.
Так «силовикам» должна была импонировать идея «суверенности» России, а «либералам» - тезис о демократии. Самое интересное, что все эти положения и ранее было прописаны в Основном законе российского государства. Так статья 1, пункт 1 говорит о нашей стране как о «демократическом...правовом государстве», а непоколебимость суверенитета отражена в статье 4, пункте 1.
Одновременно идеологема «суверенной демократии» примерно в эти же годы (2004-2005 гг.) неофициально была «дополнена» тезисом об «управляемой демократии». Данное понятие, хотя и было в свое врем сформулировано для характеристики «околоавторитарных» режимов в Индонезии и других стран АТР, тем не менее, было вполне адаптивно для политических реалий первой половины 2000-х гг., поскольку отвечала на общественный запрос на порядок и стабильность.
На контрасте с «лихими 90-ми» ужесточение власти и унификация политической системы воспринимались обществом не как нарушение прав и свобод, а как возвращение к сильной и авторитетной государственности.
Обеспокоенность по поводу «этатизации» политической жизни в Российской Федерации на тот момент выразили только несистемные либералы, которые и так были недовольны «консолидирующими» инициативами Владимира Путина (контртеррористическая операция в Чечне, «равноудаление олигархов», «дело ЮКОСа» и др.).
Так, например, глава Информационного центра «Панорама» Владимир При 0038fa быловский, предложил называть «путинский режим» не управляемой, а «имитационной демократией». Хотя надо отметить, что в период 2004-2008 гг. значительная часть либерального сообщества России относилась к власти довольно терпимо, а то и лояльно, особенно с учетом сбалансированной кадровой политики команды В.В.Путина и ее конструктивных отношений с Западом.
Тем не менее, в период 2000-2008 гг. в России закладываются первые основы постсоветского государственного патриотизма. Опять же на «паритетной» основе.
1990-е годы также не прошли даром и повлияли на самосознание и политические ориентации россиян. Во-первых, они стали более «прагматичны» в своем патриотизме, стали все чаще увязывать собственное благополучие/неблагополучие с эффективностью/неэффективностью государственной политики.
Во-вторых, при всей ностальгии по советским временам, граждане РФ в 2000-е гг. оказались уже сильно вписаны в рыночные отношения и в своей массе (особенно горожане) не стремились вернуться в социалистическую экономику. При этом они, по-прежнему весьма критично и даже непримиримо относились к «олигархам», поскольку считали их не честными предпринимателями, а «нуворишами», которые приняли активное участие в «развале страны». Более того, подобного рода настроения сохраняются у населения Российской Федерации до сих пор.
Так, по данным ВЦИОМ, подавляющее большинство граждан крайне негативно оценивает деятельность «тузов» отечественного бизнеса, при этом в целом к предпринимательской деятельности отношение у них вполне терпимое. Тесно связан с государственным патриотизмом был и т.н. стихийный патриотизм, который стал расти в «тучные нулевые» на фоне укрепления материального благосостояния россиян, а также политических и социально-экономических успехов страны.
При этом влиянию данных настроений оказались подвержены люди из самых разных страт российского общества: от участников «светской тусовки» до бюджетников. Нередко он принимал «неорганизованные», а то и скандальные формы.
Одновременно в этот период среди этих, относительно неполитизированных «стихийных патриотов» культовой личностью становится президент России Владимир Путин. И хотя сам глава государство достаточно прохладно относился к таким настроениям, тем не менее, на этой почве даже возникла целая индустрия производства товаров с патриотической символикой, в том числе, с портретом российского лидера.
В 2007-2008 гг. российский государственный патриотизм приобретает дополнительные черты. Во многом это было связано с актуализацией внешнеполитической проблематики и ростом противоречий между РФ и Западом.
Державно-патриотические настроения среди россиян укрепили «югоосетинские события» августа 2008 г. Агрессия «прозападной» Грузии против «пророссийской» непризнанной республики спровоцировала резкий рост антипатии населения РФ к Западу и его постсоветским сателлитам. Так соцопросы, проведенные в годовщину «пятидневной войны» выявили следующие настроения. Абсолютное большинство опрошенных (86%) одобрили силовые действия российского руководства по защите Южной Осетии.
Надо отметить, что в 2007-2008 гг. жесткость внешнеполитического курса (зачастую очень тесно увязанного с курсом внешнеэкономическим) массово поддержало не только население России, но и большая часть истеблишмента. «Топовые» элитные круги уже окрепли административно и экономически и рассчитывали при помощи активной внешней политики продвигать свои интересы не только внутри страны, но и за ее пределами. Нужно отметить, что в период 2008-2012 гг. прежние идеологемы российского государственного патриотизма были дополнены двумя новыми «трендами» - концепциями инновационной модернизации и «глобального акционерного общества».
Тема эффективной, инновационной модернизации стала одной из наиболее значимых в «оптимизации» идеологемы государственного патриотизма. Завершив процесс внутриполитической и внутриэкономической консолидации, власть предложила обществу выйти на новый уровень, соответствующий развитию ведущих стран мира начала XXI века. Процесс инновационного развития страны в пилотном режиме был запущен еще в 2005 г., когда появилась первая госкорпорация – Агентство по страхованию вкладов, а с 2008 г. он приобрел статус едва ли не «национальной идеи».
Так, например, в рамках своей президентской предвыборной кампании Д.А.Медведев обозначил политику «четырех И», одним из которых значились «инновации». Одновременно полностью поддержал инновационный проект и В.В.Путин. Надо сказать, что население России такую идею восприняло весьма позитивно, особенно с учетом того, что предлагаемая модель не предусматривала радикальных шагов и потрясений.
При этом инновационный энтузиазм населения поддерживался активной социальной политикой государства даже в условиях экономического кризиса 2008-2010 гг. Более того, социальная тема получила свое юридическое воплощение в виде целой серии т.н. «майских указов» В.В.Путина, которые он подписал при вступлении в должность главы РФ 7 мая 2012 г.
Одновременно, несмотря на обострение конфронтации с Западом, в российской элите в 2008-2014 гг. еще существовали иллюзии относительно выстраивания с США и Евросоюзом пусть и «прохладных», но конструктивных отношений, базирующихся на принципах взаимной выгоды. Отсюда в этот период возникает и активно внедряется в «патриотический» дискурс идея «глобального акционерного общества», которая предполагала ориентацию на интеграцию Россию в «цивилизованное сообщество» на правах признанного партнера (пусть и «миноритария»).
Однако уже достаточно скоро выяснилось, что Запад не готов идти даже на этот, весьма скромный компромисс с российским истеблишментом. После возвращения В.В.Путина на пост президента Российской Федерации американские и значительная часть европейских элит взяли курс на открытую конфронтацию с Кремлем, что нашло отражение в событиях «Майдана № 2» на Украине, крымских и донбасских событиях, санкционной политике.
Эскалация российско-западного конфликта вокруг «украинской темы» привела к резкому усилению «державно-патриотической» компоненты в идеологии отечественного государственного патриотизма. Так, в период 2014-2015 гг. с подачи власти весьма распространенной и популярной становится идеологема «Русского мира», которая предусматривает объединение вокруг России «русскокультурных» территорий и даже стран. Многими данная идея воспринималась как попытка РФ консолидировать вокруг себя все постсоветское пространство.
Тем не менее, данная идея, достаточно позитивно воспринятая населением РФ и даже определенной частью граждан постсоветских стран (например, Юго-Востока Украины), в целом была весьма холодно встречена российской элитой, которая в силу объективных и субъективных причин не была заинтересована в новой «холодной войне» с Западом.
В результате жесткого давления ряда статусных политико-экономических групп на президента Российской Федерации в 2014-2015 гг., слишком «категоричная» идеологема «Русского мира» была вытеснена из информационного и политического пространства страны.
Тем не менее, она, как и прямо противоположная ей идея «глобального акционерного общества» продолжает оставаться в «резерве» на случай изменения политической конъюнктуры в том или ином направлении.
Что же касается населения России, то в период 2014-2017 гг. оно по-прежнему продолжало придерживаться воззрений государственного патриотизма и в целом одобряло жесткий внешнеполитический курс администрации В.В.Путина.
Полную версию статьи читайте в журнале «Гуманитарные науки. Вестник Финанансового университета, 2017 г. № 3»
