Драма режиссера Андрея Звягинцева, получившая третью по значимости награду Каннского кинофестиваля — приз жюрии расколовшая это самое жюри на два лагеря (ровно половина хотела присудить картине «Золотую пальмовую ветвь»), выходит в российский прокат.
Актриса Татьяна Абраменко побывала на премьере картины-триумфатора Канн и рассказала о своих впечатлениях от увиденного:
«Сколько лет мы вслед за Львом Толстым повторяем, что все счастливые семьи счастливы одинаково, а каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. На самом деле, если смотреть шире,все несчастные семьи несчастливы по одной и той же причине, отраженной и в «Анне Карениной», и — жестче и четче — в «Нелюбви»: из-за отсутствия любви, во всех смыслах этого слова, между мужем и женой.
Главные герои картины, московские обыватели средних лет Женя и Борис, глубоко несчастны в браке. По сути, в одной квартире живут чужие и даже неприятные друг другу люди, связанные штампом в паспорте и общим ребенком —12-летним Алешей. Впереди — развод и новая жизнь у каждого из супругов, куда ни один не хочет тащить обузу в лице Алеши. Ребенок превращается в досадную помеху, и оба родителя в глубине души хотят, чтобы эта помеха устранилась как-то сама собой. Мироздание отвечает на этот немой запрос с убийственной оперативностью: Алеша убегает из дома, где умерла любовь, оставив родителей наедине с их ненавистью. Исчезновение ребенка обнажает в Жене и Борисе такую ледяную бездну равнодушия, на какую смотреть гораздо страшнее, чем на самых отвратительных монстров из фильмов ужасов. Впечатление усиливается еще и от того, что Женю и Бориса окружают резко контрастирующие с ними нормальные люди, не такие, как они, мертвые души: это и команда волонтеров из добровольного поискового отряда, и даже участковый из местного отделения полиции, новая подруга Бориса. Словом, проблема не вокруг них, а внутри.
Звягинцев показывает, как медленно разъедающая личность пустота приводит к духовной гибели. Если вспомнить о том, что Бог есть любовь, то очевидно, что нелюбовь — это отсутствие Бога, света в душе человека, предающее его смертным грехам уныния и отчаяния.
Нельзя не отметить выдающуюся работу оператора Михаила Кричмана. Визуальный ряд картины создает атмосферу нарастающей беды: серая зимняя река, ползущая мимо оголенных деревьев, капель в заброшенном мертвом здании, корни деревьев и крупные планы уставших светлых глаз. Всё это складывается в картину вечной покорности перед несчастьем и неспособностью, а вернее, нежеланием с этим несчастьем бороться».
