Известный актер и автор патриотических песен Михаил Ножкин отметил свое 80-летие
Михаил Ножкин
Юбилей мэтра оказался омрачен трагедией, случившейся с Ансамблем Александрова. «Я к юбилею должен был вместе с Военным ансамблем им. Александрова записать два диска со старыми и новыми песнями, да вот не успел, - сокрушается Ножкин в интервью «Экспресс-газете». - Мой друг, начальник ансамбля Валерий Халилов, погиб в этой страшной декабрьской авиакатастрофе в Сочи. Хороший мужик, светлая ему память. Я всегда говорил, что армия требует особого внимания. Не будет армии, нас не станет. И когда несведущие люди спорят, дескать, не надо нам лезть в Сирию, объясняю: надо! Если мы сейчас не вмешаемся, ИГИЛ придет к нам».
В свое время Ножкин слыл диссидентом и даже отказался вступать в партию. «Потому что идеологией заправлял Александр Яковлев, - объясняет он. - А он, как сейчас уже открыто пишут, был завербован вместе с предателем-кагэбистом Калугиным еще в 1961 году, когда оба поехали учиться в Колумбийский университет. При Брежневе был случай, когда к генсеку пришли Шолохов, Твардовский, Свиридов. Шолохов начал с мата: «Сколько можно нам цэрэушников терпеть?! Почитай, что у тебя идеолог пишет». Брежнев Яковлева убрал, сделав послом в Канаде, а Горбачев вернул».
Михаил Ножкин
Почему все-таки Ножкина записали в диссиденты? На этот вопрос он отвечает так: «Выступать на сцене с авторскими песнями я начал раньше Высоцкого, в 1958 году. А стал диссидентом, когда журнал «Таймс» поместил меня на второе место после Александра Солженицына. Поводом послужил тот факт, что меня в 1967 году выгнали из Театра эстрады, когда руководству не понравилась моя программа «Шут с тобой». Оказалось, я - самый «острый» на сцене. Однако я не был диссидентом, потому что воевал не со строем, а с теми, кто разваливал страну: Хрущевым, Горбачевым, Ельциным. А диссидентом сделали так: мои песни тайком записывали на концертах и крутили на антисоветских радиостанциях «Свобода», «Голос Америки», «Немецкая волна». После меня в списке поставили барда Александра Галича. Он купился, потому что подкормили. Мне ведь тоже предлагали за деньги остаться на Западе».
Михаил Ножкин развенчал миф о том, что, якобы, многих наших артистов запрещали в СССР. «Дескать, то ЦК партии не пускал, то Пугачева с Кобзоном дорогу перекрыли. Вранье! - без обиняков заявил он. - Просто были другие исполнители, более талантливые. Сейчас они вернулись и считают себя героями».
Михаил Ножкин
Впервые за границу Ножкин выехал в 1967 году для съемок фильма «Освобождение». «Снять нужно было берлинские развалины, потому что их собирались в 1968 году убрать. Не могу сказать, что серый Берлин произвел на меня впечатление. Мой отец прошел плен Бухенвальда, поэтому я с трудом туда поехал. Никакой Голливуд бы не сделал то, что мы в «Освобождении»! Привлекли к работе настоящие полки и дивизии. Танковым батальоном у нас командовал полковник, который командовал дивизией во время взятия Берлина. Сначала фильм назывался «Освобождение Европы». Но страны-союзники стали возмущаться: дескать, мы тоже участвовали в победоносном наступлении. Тогда ЦК партии предложило режиссеру Озерову поменять название на «Освобождение». Какое там освобождение другими социалистическими странами?! Да, были партизаны в Югославии, 1-й Польский корпус и другие части, но это лишь малые группы. Как они могли освободить целые страны? Когда поляки сняли сериал «Четыре танкиста и собака», мне было смешно. Немцы вошли в Польшу, и чуть более чем через месяц Польша капитулировала. Ляхи сбежали в Англию, бедные - к нам. Ясно, что поляки хотели сделать так, чтобы они сами себя освободили, потому что советского строя не хотели. И просили, чтобы в картине показами их освободительную армию. Когда мы фильм привезли в Варшаву, они сидели во время показа и считали: сколько раз упомянули Польшу».
Михаил Ножкин
Кандидатуру Ножкина для съемок в фильме «Ошибка резидента» одобряли в КГБ. «В основе ведь реальная история контрразведчика, - замечает он. - До сих пор его имя я называть не вправе. В1991 году отмечали юбилей разведчики-нелегалы. Я был единственным актером, которого пригласили. Да. Мы первыми показали в кадре детектор лжи. Контрразведчики, когда увидели наш сундук, сказали: «Какой это детектор? Над нами все разведки мира смеяться будут». Оказывается, все фильмы о разведке в обязательном порядке смотрят во всех разведках мира. В общем, прибор наш не утвердили. Контрразведчики попросили три дня на подготовку. В стране тогда было всего два детектора, которые либо привезли из-за кордона, либо скопировали. В фильме была реальная аппаратура, на которой меня проверили. Я прошел детектор. Мне контрразведчики объяснили, как это сделать. Нужно отвечать с эмоциями, чтобы во время всех ответов амплитуда колебаний была одинаковой. Потом эта сцена показывалась во всех учебных фильмах будущим разведчикам».
Михаил Ножкин
Жена Ножкина Лариса Голубина была старше него на 17 лет. Несмотря на это, они прожили душа в душу до самой ее смерти. «Лара и сейчас рядом со мной, - говорит он. - В квартире ее портрет висит среди икон. Жили просто. Жена никогда не просила меня что-то привезти из-за границы, говорила: «Лишь бы сам приехал». До войны Лариса гоняла на мотоцикле, играла в большой теннис, занималась гимнастикой, разбила колено. Начался тромбофлебит. И когда она забеременела, встал вопрос: или ее жизнь, или ребенка. Я выбрал жену… Лариса - мое спасение. Часто отстаивала меня перед цензорами. Ведь меня запрещали. Написал я сценарий к сказке Роу «Сын земли родной». Дважды начинали снимать, но из-за моего имени так и не сняли. Картина «Хождение по мукам» - та же история. Четыре серии сдали, а потом «наверху» говорят режиссеру Ордынскому: «Ножкина убрать!» Тот отказался. Ему втык, у него инфаркт. Когда он через полгода вернулся, я все-таки продолжил сниматься. Парадокс: будучи под запретом цензуры, я играл только патриотов».
О критике Никитой Михалковым «Ельцин-центра» Ножкин сказал: «Молодец Никита Сергеевич - набирает очки. Не понимаю, зачем поднимать человека, который так навредил стране? Хотя Хрущеву по вредности ни Ельцин, ни Горбачев в подметки не годятся».
