Об изделиях уникального предприятия АО «Научно-производственная корпорация «Конструкторское бюро машиностроения» (город Коломна) знает весь мир. ОТРК «Искандер-М», ПЗРК «Верба» и другие высокоточные управляемые ракетные комплексы, непревзойденные по своим боевым и эксплуатационным характеристикам, хотели бы получить на вооружение многие армии мира. Сегодня мы приоткрываем завесу тайны над еще одной удивительной разработкой. Об этом обозревателю «НВО» Николаю ПОРОСКОВУ рассказал генеральный конструктор АО «НПК «КБМ» (одновременно заместитель генерального директора АО НПО «Высокоточные комплексы», куда входит предприятие), доктор технических наук, заслуженный конструктор РФ Валерий КАШИН.
Валерия Михайловича Кашина пригласил работать на предприятие лично легендарный Сергей Непобедимый. В нашем давнем интервью, накануне своего 90-летия, Сергей Павлович говорил о Кашине: «Я поставил его на новое направление – разработку оружия для защиты стратегических объектов, в том числе Кремля. Более конкретно – как защитить их обычными, неядерными средствами. И мы нашли этот путь – создали систему, провели испытания, получили результаты, которых никто в мире до сих пор не добился. Этот принцип исключает человеческий фактор». При встрече с Валерием Михайловичем я просто не мог не спросить его:
– Защищен ли сегодня Кремль оружием, о котором говорил Сергей Павлович Непобедимый?
– На самом деле речь шла о защите не Кремля, а шахтных пусковых установок межконтинентальных баллистических ракет, командных пунктов Ракетных войск стратегического назначения (РВСН).
Мы были не первыми, кто взялся за эту проблему. В НПО «Алмаз» (входящем в Министерство радиопромышленности) под руководством Бориса Бункина в 70-е как раз для защиты шахтных ПУ и КП РВСН разработали эскизный проект комплекса противоракетной обороны С-375. Однако решение получилось очень тяжелым, то есть труднореализуемым и дорогим. Командование РВСН во главе с главкомом Владимиром Федоровичем Толубко выступило резко против.
Дело зашло в тупик. И министр обороны Дмитрий Федорович Устинов дал задание С.П. Непобедимому. Тот переадресовал задачу отделу перспективных исследований, в котором я работал.
Первым делом мы с начальником отдела Михаилом Семеновичем Маркиным поехали в ГосНИИ автоматических систем – тогда головной институт Министерства авиационной промышленности по зенитному и авиационному вооружению. Вместе с НПО «Алмаз» он участвовал в проработке вопроса. Нужно было понять, с какими основными техническими проблемами столкнулись те, кто пошел по этому пути раньше нас. Оказалось, самым сложным для системы ПРО стала селекция тяжелых и легких ложных целей, имитирующих МБР противника. Боевая часть имеет малые размеры. На большом расстоянии ее сложно распознать.
Мы много думали над этим вопросом и поняли, что задачу селекции можно выполнить, только если поражать объект нападения на минимальном от пусковой установки расстоянии, когда цель уже пройдет атмосферу. Но на таком, чтобы ядерный взрыв, если он случится, не повредил шахту. Тогда будут не нужны дорогостоящие средства обнаружения. Предложили совершенно фантастическую идею – в качестве боевых элементов использовать средства массированного высокоскоростного метания, что обеспечивало простоту решения.
В Коломну приехали сотрудники 4-го НИИ Министерства обороны – крупнейшей научной организации, решающей широкий круг задач. Им дали команду выяснить, нельзя ли для тех же целей использовать ракеты ПЗРК, сконструированные КБМ. В 4-м НИИ работали умнейшие люди. Собираясь ехать, они уже понимали, что ПЗРК в данном случае не помогут. Но раз получили команду – надо выполнять.
Мы же во время той встречи предложили свои идеи, которые им очень понравились. Руководитель рабочей группы тут же доложил наверх, Толубко. Через несколько дней главком приехал в Коломну сам. Тоже загорелся и потребовал немедленно разворачивать работы.
Дальше началась борьба. Министерство радиопромышленности ревностно восприняло конкурентов. Оно было единственным в стране, кто занимался ПРО. Там считали, что лучше, чем у них, в СССР специалистов нет. И вдруг возник совершенно молодой коллектив, не имеющий в этой сфере ни знаний, ни опыта.
Это было действительно так. Но, погружаясь в тему, мы быстро учились и почти сразу выявили те же проблемы, с которыми столкнулось НПО «Алмаз».
Нашим главным преимуществом стало то, что в Министерстве радиопромышленности сложился традиционный взгляд на вещи, а мы посмотрели свежим, незамыленным.
Мне кажется, Устинов потому и обратился к Непобедимому, что ему был нужен свежий взгляд. Для себя Дмитрий Федорович решил: прежними способами задачу не одолеть. Он с большим уважением относился к КБМ и знал, что его начальник и главный конструктор слов на ветер не бросает. Это сыграло решающую роль. Если бы не Сергей Павлович и его имя, нас вообще никто всерьез бы не воспринял.
Тема получила обозначение 171.
Продолжив работать над проектом, мы поняли, что надо решать задачу не абсолютной защищенности, а распределенной. То есть нашими простыми системами защищать не каждую шахту поодиночке с высокой вероятностью, а ракетную дивизию. Вероятностный расчет показал, что в случае нанесения ракетного удара по группе объектов, охраняемой комплексом активной защиты, пусковые установки МБР выживут в количестве, достаточном для нанесения ответного удара. Подчеркну: не ответно-встречного, а ответного. Для этого нужно не так много стратегических ракет. Но мощности этого удара хватит, чтобы причинить территории противника непоправимый ущерб.
Тогда наша задача становилась другой. При этих условиях система могла получиться еще проще, меньше по габаритам, дешевле. Фактически мы создавали у шахты этакого «часового» типа системы активной защиты «Арена».
РВСН решение очень нравилось. Их стационарные объекты, несмотря на запрятанную в шахту мощь, уязвимы, так как представляют собой прекрасную большую неподвижную мишень. Стратегические ракетчики просто вцепились в Сергея Павловича, торопили, подталкивали и активно помогали. Так же активно помогали Министерство обороны, ЦК КПСС. За 40 лет работы больше никогда не видел такой поддержки со стороны Минобороны. Я имел полномочия в любой момент обратиться к инструктору оборонного отдела Центрального комитета КПСС. Например, говорил ему: «Не могу попасть на прием к заместителю министра радиопромышленности». Уже через десять минут меня начинали искать помощники заместителя министра.
Министерство радиопромышленности было одним из немногих, кто не только не стремился нам помогать, но и постоянно внушал Устинову, что ничего не выйдет. Недоброжелатели нашлись и в числе ближайшего окружения Дмитрия Федоровича. В их числе – начальник Генерального штаба Н.В. Огарков.
Одним предприятием масштабную задачу было не решить. РВСН и Минобороны помогли очень быстро создать кооперацию. Основными предприятиями стали ЦНИИАГ (Москва), НИИ приборостроения им. В.В. Тихомирова (Жуковский), ВНИИ экспериментальной физики (Арзамас-16, ныне Саров), ЦНИИТОЧМАШ (Климовск Московской области). Их руководители и ведущие специалисты: Александр Сергеевич Парфенов, Виктор Константинович Гришин, Юлий Борисович Харитон, Самвел Григорьевич Кочарянц, Виктор Максимович Сабельников – заняли активную и конструктивную позицию: надо браться и делать. ЦНИИАГ разрабатывал систему управления. ВНИИЭФ исследовал процесс поражения и создавал блоки-мишени, которые никто, кроме них, сделать не мог. Под воздействием нашей системы боевой блок МБР мог быть поражен со взрывом, а мог и не взорваться – это вероятностное событие. И в том и в другом случае шахте не должно быть нанесено вреда. Была выведена вероятность возникновения того или другого события, все проверено экспериментально. Блок-мишень по форме в точности повторял боевой блок стратегических ракет, но начинялся телеметрической аппаратурой, которая передавала результаты обстрела нашими поражающими элементами.
Важную роль сыграл НИИП. Его коллектив первым в стране создал радиолокационную станцию с фазированной антенной решеткой, предназначавшуюся для самолета МиГ-31. Такая РЛС позволяла автоматизировать процесс сканирования заданного сектора и решить задачи обнаружения цели за малое время обзора и высокоточного измерения координат. Руководитель НПО «Фазотрон», куда входил НИИП, генеральный директор и генеральный конструктор В.К. Гришин был выше обид своего руководства, стремился решить задачу защиты шахт МБР и дал С.П. Непобедимому слово, что будет участвовать в разработке.
Министр радиопромышленности имел прямо противоположное мнение. На Гришина давили. Но Виктор Константинович сдержал свое слово, поступив мужественно и благородно. Впоследствии ему это припомнили.
Все развивалось стремительно. Сергей Павлович провел на предприятии серьезные организационные мероприятия. Были созданы новые подразделения и отделы, подключена большая группа специалистов. Года три мы в отпуск не уходили.
Решение начало выкристаллизовываться.
Прошло решающее совещание в Министерстве обороны. Мнения были как «за», так и «против». Чуть до драки не дошло – в прямом смысле слова. Стратегические ракетчики продолжали настаивать и торопить. В конце концов, Устинов принял решение: сначала проверить основные принципы системы. Затем создать экспериментальный образец и испытать в реальных условиях.
В январе 1984 года вышло постановление Совета Министров СССР и ЦК КПСС о создании экспериментального образца и проведении совместных испытаний. Одно из последних, подписанных Ю.В. Андроповым.
Чтобы создать экспериментальный образец, нужно было еще научиться делать метательные элементы. Пришлось создавать совершенно новые технологии, потому что прежние не годились.
«Реальными условиями» стала совершенно дикая, необжитая, находящаяся в 70 километрах от ближайшего жилья местность на Камчатке. Когда наш вертолет там впервые приземлился, мы увидели бескрайние заросли голубики, совершенно нетронутую местность, над которой возвышался вулкан Шивелуч. Там бродили медведи, бегали лисы, зайцы и прочая живность. Здесь нам предстояло развернуть стартовую позицию, жилой городок, объекты инфраструктуры.
Каждый год в мае в течение нескольких лет мы отправляли на Камчатку эшелон со всем необходимым: техническими средствами, оборудованием, аппаратурой, ЦУБами, электрогенераторами, блоками трансформаторной подстанции и так далее. Во Владивостоке имущество перегружали на корабль и до Усть-Камчатки переправляли морем. Далее следующий этап пути – по высокой воде по рекам Камчатке и Еловке. Последние 70 километров – по бездорожью на автомобилях. Это была долгая, сложная, мучительная транспортировка.
Без помощи ЦК КПСС, ВПК, Миноборонпрома и РВСН мы ничего бы не сделали. Нам создали максимально благоприятствующую среду, обеспечили всем необходимым. В том числе стимулировали зарплатой. Но мы и без зарплаты были настолько увлечены, что, не замечая времени, проводили на полигоне недели и месяцы.
ЦУБ – это цилиндрический цельнометаллический универсальный блок, внутри которого есть все для жилья: откидные кровати, стол, система отопления. Зимой дверь откроешь – а открывались они внутрь – и утыкаешься в стену снега. Ничего, приспособились, жили весело, за работой забывая об отдыхе.
Еще одна важная помощь РВСН заключалась в том, что с тех пор все межконтинентальные ракеты, которые проходили испытания или участвовали в учениях, направляли в нашу сторону. Вначале боевых пусков у нас не было – только электронные. То есть система работала, только самого выстрела не было.
Работа была проведена огромная, все делалось для защиты новой версии тяжелой ракеты Владимира Федоровича Уткина Р36М2, известной как «Сатана». Сам Уткин нас тоже очень поддерживал. Мы часто ездили в Днепропетровск, проводили совместные работы. С тех пор с этой фирмой у нас самая сердечная дружба в память о годах совместной плодотворной работы.
С.П. Непобедимый и руководство РВСН приезжали на Камчатку своими глазами увидеть, как идут дела. Сергей Павлович как руководитель предприятия, конечно, нес всю ответственность за создание комплекса. Но, в общем-то, он дал нам карт-бланш. Мы были полностью свободны в своем творчестве.
Начались совместные (Министерства обороны и промышленности) испытания. На этот раз нам выделили восемь реальных межконтинентальных ракет. На них были установлены блоки-мишени с телеметрической аппаратурой. При поражении блок-мишень успевал выдать в эфир соответствующую информацию. В районе точки падения МБР в воздухе одновременно находилось несколько самолетов, которые регистрировали эту информацию с помощью специальной системы.
Мы успешно отстрелялись и подтвердили эффективность комплекса активной защиты. Семь ракет поразили. В одном случае произошла блокировка пуска средств поражения. Однако последующее моделирование показало, что, если бы не ошибка в программе, мы перехватили бы и восьмую.
Система активной защиты была полностью автоматической, человек в ее работе вообще не участвовал, от обнаружения до поражения цели проходило всего пять секунд.
Перед последним пуском к нам приехал министр оборонной промышленности СССР Б.М. Белоусов. Всем участникам работы из своих фондов выделил товары народного потребления. Тогда ведь все являлось дефицитом и распределялось через горкомы, обкомы, министерства.
Это было за три дня до ГКЧП. Но даже после того как министров поснимали, дефицит нам выделили. Так мне довелось купить ВАЗ-2108.
Последний перехват мы осуществили 17 сентября 1991 года.
…С испытаний вернулись в другую Москву, другую страну.
КБ «Южное» осталось на Украине. Уткин к тому времени два года как уехал из Днепропетровска.
Тем не менее руководство страны поручило нам продолжить работу и делать систему защиты в быстро развертывающемся варианте. Еще три года мы продолжали заниматься этой темой. В 1994 году денег не стало. Появился документ, звучащий примерно так: чтобы не провоцировать американцев на выход из Договора по ПРО, работу прекратить.
Значительная часть моей жизни, с 1976 по 1994 год, была посвящена именно этой проблеме.
До 2000 года городок экспедиции сохраняли в надежде, что когда-то туда вернемся, но…
– То есть шахты продолжает защищать только система ПРО?
– Да. Несмотря на то что все данные нашей системы, уникальные результаты испытаний экспериментально подтверждены, есть заключение комиссии по совместным испытаниям под председательством начальника 4-го НИИ Минобороны Льва Ивановича Волкова.
Двадцать пять лет результаты этой работы не были известны общественности. Корреспонденту газеты рассказываю о ней впервые. Сергей Павлович однажды мельком упоминал о комплексе в своей книге «Оружие двух эпох». В Интернете на эту тему много инсинуаций, есть даже раздел «Камчатская ПРО» со снимками, сделанными в жилом городке. Там изображена не боевая позиция, как говорится в подписи к фото. Снимки, сделанные на боевой позиции, есть только у нас. Результатов, что были достигнуты нами, у тех же американцев нет до сих пор.
– Систему можно при необходимости реанимировать?
– Люди, которые возьмутся за это дело, взвалят на себя очень тяжелый груз. Организация работ неимоверно сложна. Одному предприятию скоординировать ее невозможно. Создание комплекса активной защиты потребует большого объема отработки во многих местах: в Коломне – в КБМ, на предприятиях-смежниках, но самое главное – на Камчатке. Другого такого места для испытаний, наверное, больше нет. Существовавшая там база разрушена. Строительство новой, транспортировка грузов потребуют немалых денег, выстроенного логистического обеспечения. Двадцать пять лет назад нам помогало не только Министерство обороны, но и государственные органы. Не уверен, что при нынешней структуре построения оборонной промышленности можно так же организовать разработку и испытания, как тогда: четко, жестко, в сжатые сроки.
Очень сложна организация испытаний. Нужны ракеты, оснащенные блоками-мишенями. Но сейчас МБР пускают редко. Нужно обеспечить измерения по трассе при подходе к цели, организовать работу на полигоне, нужны самолеты, которые фиксируют факт испытания.
При современном уровне развития технологии и военной техники защитить ракеты стационарного базирования, вроде Р36М2 «Сатана», чтобы осталась возможность нанести по противнику ответный удар, можно. Комплекс 171, как и комплекс активной защиты танков «Арена», – это представители нового направления в вооружении и военной технике. Не только шахты и танки, но и крупные корабли, пункты управления и так далее рано или поздно будут нуждаться в активной защите – в средствах, которые стратегически важные, дорогостоящие объекты будут нести на себе, как панцирь, и которые будут действовать в автоматическом режиме.
Прежние методы: наращивание инженерной защиты, повышенная маневренность, позволяющая уйти от удара, установка пассивных помех – совсем скоро будут преодолены. Наиболее важные объекты в России сейчас защищаются распределенной системой ПРО и ПВО. Но развитие систем наведения, вычислительной техники, информационных систем, высокоточных средств нападения в недалеком будущем сломит и ее. А совместная защита системой ПРО и комплексом активной защиты будет намного эффективнее. Этот вывод давно обоснован в трудах 4-го и 2-го НИИ Минобороны.
История развивается по спирали. Рано или поздно вопрос о создании системы активной защиты встанет вновь. Но как скоро, где и когда это произойдет, не знаю.
