Подладчиков выступал уже на трех Олимпийских играх, причем на одних за Россию, а на двух за Швейцарию. В редакции «Газеты.Ru» он рассказал о своих ощущениях от победы в Сочи, перспективах возвращения в российскую сборную и многом другом.
– Для многих странно видеть рядом с вашими именем и фамилией швейцарский флаг, расскажите, как вы оказались в другой стране и почему выступаете за Альпийскую республику?
– Мой папа — ученый, и ему предложили работу именно в Швейцарии. Сначала мы приехали жить в Швецию, потом переехали в Голландию, и вот, когда мне было восемь лет, мы обосновались в Цюрихе, где живем и по сей день.
– Родились вы в Подольске…
– Да, родился я в этом городе, и моя бабушка до сих пор живет там и даже преподает в институте.
– У вас есть российский паспорт?
– Да, конечно, у меня есть российский паспорт, а швейцарский появился только в 2007 году. До того я очень много мучился при получении виз, чтобы путешествовать.
– Вы выступали в Турине в 2006-м за Россию, а в Ванкувере в 2010-м уже за Швейцарию. После тех игр велись переговоры о вашем возвращении в сборную России, но успехом они не увенчались, и в Сочи вы снова представляли Швейцарию. А сейчас федерация не предпринимает попыток, чтобы вернуть вас под российский флаг?
– Я пока только читаю об этом, но никто ко мне еще не обратился.
– А сами допускаете вероятность, что примете такое предложение, если представители российской федерации сноуборда обратятся к вам?
– Я никогда не был против выступать за Россию. Конечно, я с радостью рассмотрю это предложение. Я никогда не был против, просто никто всерьез не предлагал. Это непростые переговоры, и победа в Сочи, наверное, их только усложняет.
– А почему не смогли договориться о возвращении в российскую команду после Ванкувера?
– Я бы очень хотел вам объяснить, но считаю, что объяснять эту ситуацию должны те люди, с кем мы не смогли договориться. Я все-таки катаюсь, а для них это является работой. Если все от них ждут, чтобы я снова выступал за Россию, то они и должны отвечать на вопросы. Я же говорю, что я не против вернуться. В том, что все тогда сорвалось, нет моей вины. Просто не было правильно сформулированного предложения о возвращении.
– Как изменилась ваша жизнь после победы в Сочи?
– Главное изменение в том, что до Игр в Сочи у меня никогда не было агента. Мне никогда не приходилось записывать, что я делаю, допустим, в следующий четверг. Разве что в школе, когда у меня тот или иной экзамен. Все важное в моей жизни я всегда запоминал. Я все записываю себе в голову, а не на бумагу. Я очень люблю быть спонтанным, но после победы в Сочи многое поменялось. Я все еще борюсь, чтобы эту спонтанность сохранить, но в последнее время это становится все труднее и труднее.
– А каково это вообще – быть олимпийским чемпионом?
– Моей первой мыслью, когда я взял свою золотую медаль, было: «Вау, я умру олимпийским чемпионом!» Никто не сможет у меня этого отобрать. В этом есть что-то крутое, как мне кажется.
– Кем вы себя больше ощущаете в душе, парнем из Подольска или швейцарцем?
– Я парнем из Подольска никогда не был. Меня оттуда оторвали, когда мне было всего три года. Я говорю на четырех языках и, например, когда говорю на французском языке, люблю себя чувствовать немного французом, хотя ничего французского во мне нет. Кровь у меня русская, когда я уезжаю куда-то далеко, скучаю я по Швейцарии. Все мои лучшие друзья находятся там. Моя душа разделена на две части, потому что в России у меня вся семья – бабушки, тети, дяди, другие родственники.
– Ностальгию какую-то ощущаете?
– Конечно, ведь это родные люди, семья. Я занимаюсь таким спортом, что мне приходится путешествовать по всему миру – искать снег. Все это сложно. Мой брат вообще живет в Америке.
– Следите за последними политическим событиями?
– Слежу, конечно. Не удается много читать и смотреть, потому что у меня загруженный спортивный график, но как и, надеюсь, все остальные, я желаю, чтобы все, что сейчас происходит на Украине, закончилось как можно быстрее и лучше для всех.
– В Ванкувере вы перед второй попыткой шли третьим, но уступили и остались лишь четвертым, насколько велико было разочарование и как трудно его было пережить?
– Это было очень трудно. Когда финский спортсмен провел свое выступление передо мной, я потерял уверенность. Он проехал настолько здорово, что я не поверил, что смогу его обойти, и так я проиграл. Я очень страдал две недели, но затем смог собраться и научился новому трюку, которым до сих, спустя четыре года, кроме меня владеет только Шон Уайт. Если так подумать, то получилось очень здорово, что из четвертого места Ванкувера спустя две с половиной недели получилось золото на X-Games. То разочарование стало в итоге огромной мотивацией, которая направила меня к победам. Наверное можно сказать, что то четвертое место было правильным.
– Тогда следующий вопрос напрашивается сам собой: вы за год выиграли чемпионат мира и Олимпийские игры, а как искать мотивацию дальше?
– В этом и состоит моя задача. Еще сложнее формулировать для себя цели, чтобы было еще интереснее. Я задумывался для себя, что будет трудно, но на самом деле сейчас полагаю, что все будет нормально. У меня очень много различных интересов, которые помогают отвлекаться. К тому же задача защитить уже завоеванное – еще труднее и интереснее, чем выиграть в первый раз.
– Большое количество интересов многим спортсменам мешает, а вот вам, кажется, напротив – помогает?
– Я думаю, да. Многие не верят в это, считая, что так нельзя сконцентрироваться на задаче, но у меня по-другому. Я не могу две недели безвылазно находиться на горе и думать только о сноуборде, мне очень помогают другие интересы. Когда ты ставишь себе такие серьезные задачи, ты должен каждый раз становиться лучше, оттачивать свою технику. Ты не можешь просто пойти и покататься в удовольствие. Можешь, конечно, но тогда и настрой должен быть особым, соответствующим. Даже приходится брать не очень хороший борд, на котором не сделаешь сложных элементов.
– У вас есть мотивация стать легендой хаф-пайпа, как Шон Уайт?
– Я думаю, что это просто невозможно. Он очень рано начал, в четырнадцать лет. Он обыгрывал всех уже перед Турином, и было ясно, что он там выиграет. И еще больше его преимущество было в Ванкувере. Я не могу себя с ним сравнивать, потому что я начал намного позже, чем он. Но я готов развивать свою программу, работать над собой. К тому же я становлюсь опытнее. У меня есть что-то, чего нет у других, и эти элементы и само ощущение появились совсем недавно. Посмотрим, что будет дальше.
– Вы всегда проявляли себя личностью. Сами знаете, когда и что вам делать для правильной подготовки и максимальных результатов. Когда вы повзрослели?
– В четырнадцать лет, потому что мне надо было убедить своих родителей отпустить меня в спортивную гимназию в Давос. Они не отпустили туда моего старшего брата, потому что несерьезно относились к спорту, а когда пришел мой срок, я сделал так, чтобы у них не было возможности отказать. Мне назначили стипендию, меня пригласила сама гимназия, и я доказал, что могу сам контролировать все.
– А когда удалось победить скепсис к спорту в вашей семье?
– Наверное, в 2011 году, когда я занял второе место на чемпионате мира. Для моих родителей стало откровением, что их родственники и друзья стали им писать о том, что мной интересуются люди из другого мира в разных его уголках. Когда отцу стали задавать обо мне вопросы коллеги-ученые, когда он приезжал в США. Ну и, конечно, когда они приехали в Ванкувер болеть за меня. После того как они не поехали болеть за меня в Турин, все остальные родственники были в шоке! Как так, не поехать болеть на Олимпийские игры за своего сына? Словно не родной сын выступает, а кто-то чужой.
– Обиделись на них тогда?
– Да, очень обиделся. Я больше всех высказал им претензий. Так высказал, что им до сих пор еще стыдно. Я же всю жизнь бился с ними, объяснял, что это серьезно, что все это нужно и важно, а они мне говорили, что важна математика, а не спорт. Но я им доказал, когда все стали высказывать им, что они не поехали за меня болеть. Зато теперь они очень хотят, чтобы я выигрывал и дальше. Они очень заинтересовались сноубордом и теперь лучше меня знают, что происходит в мире сноуборда. Я не знаю, а они в курсе, что Шон Уайт показал новый трюк. А раньше они даже не знали, где я выступаю и что делаю.
– Вы празднуете Новый год в российской традиции?
– Да! У меня лучший друг уже так празднует со мной десять лет. Мы садимся семьей, едим салаты, слушаем президента страны. Я очень хочу как-нибудь отметить его в России, но теперь меня не отпускают швейцарские друзья, которые привыкли, что я организовываю русское празднование в Цюрихе.
Ознакомиться с другими новостями, материалами и статистикой вы можете на странице зимних видов спорта.
