Александр Михайлов – уникальный офицер, который начал свою работу в органах безопасности еще в 70-е годы, при Андропове. Служил в КГБ при Брежневе, Горбачеве и Ельцине, занимал руководящие должности, в том числе в Пятом управлении КГБ СССР (политическая контрразведка); в 1989 г. был назначен руководителем первой в СССР пресс-службы в органах госбезопасности. Вышел в отставку в 2008 году в звании генерала-майора ФСБ, генерала-лейтенанта МВД. ОХРАНА.ru беседует с Александром Георгиевичем о самых актуальных вопросах работы российских спецслужб.
Вопрос к вам как к человеку, много лет работавшему в сфере безопасности на самом высоком уровне. На ваш взгляд, какая угроза сегодня наиболее реальна для безопасности нашей страны?
Я считаю, что это нарастание каких-то экстремистских настроений в стране. К сожалению, в последнее время мы привыкли к достаточно комфортному существованию, но привыкнуть к кризису мы по-прежнему не можем. Мы должны понимать, что привыкнуть к этому нельзя, но кризис реален, от него никуда не денешься. Тем не менее, значительная часть людей, находящаяся, так скажем, на грани нищеты – и их очень много – является взрывоопасной массой.
В России, конечно, очень терпимое отношение к невзгодам и тягостям, но бесконечно закручивать гайки по всем направлениям невозможно. Давайте прикинем: мы за последнее время не видим ни одного послабляющего решения властей, все только направлено на то, чтобы затянуть пояса. Но их могут затянуть только те, у кого они есть, а не те, у кого они на животе не сходятся – вот такие представители топ-менеджмента и элит затягивать пояса и не собираются.
Поэтому люди, которые все это видят и осуждают, сами находясь в нищете, по сравнению с элитой, - это очень питательная среда для всякого рода экстремистских эмиссаров, которые могут воспользоваться бедственным положением людей. Это самая главная сегодня проблема, которая должна нас волновать.
Вы служили в пятом управлении КГБ СССР (политическая контрразведка). А какие сегодня, на ваш взгляд, существуют политические угрозы внутри страны? Вот кого-то, например, возмущает существование на иностранные деньги НКО, а кто-то вслух осуждает деятельность либерального крыла...
Ну, скажем так: либеральное политическое крыло – это даже не крыло, а скорее какое-то одно из перышек. Могут ли представители либералов быть восприняты как потенциальная угроза с точки зрения воздействия на электорат? Почти никак. Электорату всегда нужен образ врага, и суть в том, что именно либералы сегодня сами очень хорошо в него попадают. Они малочисленны, но шумны, позиционируют себя как неизвестно что. Но все-таки это небольшой, но бульдозер, за которым могут идти остальные. В этом есть небольшая опасность.
Вспомните события на Болотной площади – всем со стороны казалось, что туда вышла огромная толпа единомышленников, а на самом деле это было полторы калеки всем набивших оскомину персонажей.
Но ведь за ними шли другие люди, среди которых было много достойных и порядочных граждан. Точно так же, дело обстояло и во время событий в 91-м и 93-м годах. Но дело делают, к сожалению, не порядочные люди, а кучка мерзавцев. А за их спинами стоит еще 80% хулиганов, которые готовы все что угодно творить, потому что их много, и потому что все это будет бездоказательно.
Насчет финансирования Западом НКО и всяких персонажей: надо четко понимать, что там у них прагматиков гораздо больше, чем здесь. И сейчас они совершенно четко начинают считать свои деньги. Зачем мощно вкладываться в каких-нибудь Навальных или Касьяновых? Можно покидать им остатки со своего стола, но не более чем. На сегодняшний день даже Запад понял, что эти персонажи не являются ключевыми фигурами для решения политических задач в России.
Вы служили как в органах КГБ, так и в ФСБ. И насколько я понял, одной из основных задач КГБ было измерять общественное настроение и ежедневно писать аналитические записки в Кремль. А насколько с тех пор изменилась работа спецслужб, и какие задачи в приоритете у ФСБ сегодня?
Да я думаю, и сейчас то же самое. Безусловно, очевидным инструментом замера общественных настроений являются официальные социологические службы. Но, как говорят в разведке, нельзя основываться на одном источнике. Поэтому спецслужбы делают свои собственные замеры, без этого невозможно. Другое дело, что ни одна социологическая организация не может делать замеры в среде протестных масс, а спецорганы могут, и делают.
И вот здесь возникает вопрос: если такой анализ настроений производится, то почему мы не видим реакции властей? Возьмем Москву: что возмущает жителей в первую очередь? Назовем это – пренебрежение культурным слоем Москвы. Бесконечное строительство, точечные застройки, нагромождение стеклянных сооружений в центре, постоянные траты на какие-то замены бордюров, которые еще вполне пригодны, платные парковки, эвакуаторы... Кстати, действия последних можно классифицировать как кражу личного имущества, совершенного группой лиц по предварительному сговору. Человек выходит на улицу и не понимает – то ли его машину угнали, то ли эвакуировали. Вот это все очаги социального напряжения.
Но самое главное даже не это. Самое главное сегодня для любого человека, и самое опасное для общества, это ощущение несправедливости и невозможности добиться правды. Когда люди обращаются в правоохранительные органы, а правоохранительные органы решают не проблему заявителей, а проблему тех, на кого они жалуются. А посмотрите, что происходит даже на уровне президента – он в своем послании говорит, что сделать, а его окружение и исполнители реагируют очень вяло. Ну, если они не исполняют, значит, надо менять команду?
ФСБ неоднократно декларировала, что их специалистам важна живая связь с обществом. Но вот несколько лет при ФСБ существовал сначала Консультативный совет - с 1997 по 2004 год, а потом и Общественный совет, созданный в 2007 году. На ваш взгляд, был ли полезен такой формат? Какие у него успехи?
Я считаю, что толку от подобных вещей мало. Чтобы кого-то консультировать, надо хотя бы знать предмет, по чему ты консультируешь. А если говорить о ФСБ, то это самая закрытая система, и специалистов по ней очень мало. Старые кадры они не привлекают, а новые люди, которые знают про ФСБ только по детективам, вообще ничего не понимают. Есть Совет безопасности РФ, в рамках которого ставятся и обсуждаются самые разные вопросы – от экономических проблем до системы здравоохранения. Этого вполне хватает.
Александр Георгиевич, а как отражается политическое напряжение во взаимодействии наших и зарубежных спецслужб? Известно, что Россия в одностороннем порядке вышла из договора о сотрудничестве со спецслужбами США.
И правильно, что вышла. Толку с ними сотрудничать, если они даже без уведомления российской стороны, задерживают наших граждан непонятно где и непонятно, по каким поводам? В чем тогда должно заключаться это взаимодействие? Вообще, я не особо верю в сотрудничество спецслужб. Как говорил один из основателей ЦРУ, разведчик Аллен Даллес, существуют разведки дружественных стран, но не существует дружественных разведок.
Каждая страна, даже взаимодействуя со своими партнерами, все равно лоббирует свои национальные интересы. Конечно, существуют общие точки для сотрудничества, но мы видим, что сами американцы не сильно хотят на него идти. Вспомните, сколько раз им предлагалось координировать действия в Сирии с нашими ВКС?
Ну да, можно вспомнить и в одностороннем порядке замороженный ими формат Россия – НАТО...
Да вообще, НАТО – это орган Холодной войны, который сейчас никому уже не нужен по большому счету.
Ну, как же? Они прямо сейчас маршируют по Литве в составе огромной военной колонны, начали какие-то самые масштабные учения за последние годы в Польше...
Здесь надо помнить такой термин как целеуказание. Во время любого особого периода все опасные для нас точки на географической карте находятся в пределах действия наших ракет. То есть стояла какая-то там деревня, не представляющая для России никакой угрозы и интереса, но как только там появилась американская база, эта деревушка оказалась под вероятным ударом наших сил в критической ситуации. Вопрос: а условной Литве это надо?
Это знаете, такой своеобразный гандикап – изобрели новый бронежилет, значит, надо создать пулю, которая его пробьет.
Вот нужно выходить из этого гандикапа, потому что в основном это все создается искусственно для продвижения оборонного бюджета, например. А так, кому нужна эта Литва? Они не хотят становиться взрослыми, ну, пусть играются, только пусть помнят, что в случае чего - именно по ним будет наноситься удар – не потому что это Литва, а потому что там находится американская база.
И последний вопрос – он скорее об идеологии и смыслах: так повелось в нашей стране еще с советских времен, что к КГБ люди относились как к органу карательному. Как сегодня имидж спецслужб изменился в сознании граждан? И больше ли, на ваш взгляд, сейчас они доверяют ФСБ - как защитникам?
Вы знаете, у любой структуры есть некий функционал. Вот стоит светофор, пока он зажигается, никто на него внимания не обращает, а стоит ему перестать работать, как сразу возникнет затор и недовольство людей. В настоящее время интерес к ФСБ утрачен. Почему? А потому что у нас прошла волна истерии по поводу карательных органов. Во-вторых, всем в последние годы стало очевидно, что служба безопасности свои прямые обязанности выполняет.
Пока ФСБ предотвращает теракты на стадии замысла, она никого особенно и не интересует.
Если вдруг что-то произойдет, тогда мы получим по полной. На мой взгляд, сегодня для спецслужб очень комфортная обстановка, потому что им не приходится отвлекаться от прямых обязанностей на какие-то ненужные эмоции. И это показатель степени доверия населения к органам защиты. С другой стороны – если в стране правильно выстроен контрразведывательный режим, то никакие террористы сюда не поедут, потому что понимают, что будут сразу раскрыты; а, так сказать, доморощенные бандиты осознают, что их преступления будут предотвращены на стадии замысла.
Поэтому вижу очень много позитивного в работе спецслужб, которые действительно обеспечивают покой в нашей стране в прямом смысле слова.
