Сразу после присоединения Крыма и всплеска сепаратизма на востоке страны Киев закрыл границы для российских мужчин в возрасте от 18 до 60 лет. Причем регламент составлен столь обтекаемо, что дает пограничникам возможность депортировать практически всех, кого они сочтут вызывающими подозрение. Тем не менее нашему корреспонденту удалось пробраться в Киев и своими глазами увидеть Майдан спустя два месяца после победы революции.
Молодой офицер СБУ смотрит на паспорт, затем меряет меня ясным, но тяжелым взглядом. В небольшой каморке чекиста у пограничного контроля я окончательно прощаюсь с мыслью пересечь украинскую границу.
По прибытии в аэропорт у меня и нескольких пассажиров забирают паспорт и вежливо просят подождать. Все мы в группе риска и рассматриваемся как потенциальные террористы.
Все границы усилены народными патрулями, тщательнее всего обыскивают поезда из России. Именно этим путем на Украину попадают террористы, уверяют на всех местных каналах. Впрочем, на конфликте успешно наживаются местные жители по обе стороны границы, за определенную мзду готовые довести желающих по тайным тропам.
— Родственник, говорите? Имя, степень родства, гражданство? Адрес, дом, улица? Что в сумке? — допрашивает офицер, оставляя у меня ощущение, что он не верит ни единому слову.
Эсбэушник просит подождать за дверью, и через десять минут к моему удивлению мне ставят заветный штамп в миграционной карте. Придирчиво осмотрев коробочки с лекарствами, офицеры отпускают меня восвояси и тут же доброжелательно объясняют, как добраться до места: «Не езжайте на такси! Тут такие цены заламывают!»
Сегодня журналистам в Киев лучше ехать налегке и без удостоверений. На войне как на войне: большинство украинцев перестали отличать государственные российские СМИ от всех остальных. По телевизору прямо говорят: там где много российских журналистов – жди провокаций.
Впрочем, в солнечном и приветливом майском Киеве о войне мало что напоминает, и мой нескрываемый московский акцент никому не внушает подозрение, а к ответному суржику привыкаешь быстро. В древней маршрутке кабина водителя патриотично украшена украинскими флагами — в Киеве спрос на национальную символику сегодня больше, чем в России. На новостях водитель делает погромче: диктор взволнованно зачитывает фронтовые сводки с востока.
Украинская телечечняВесь Киев увешан рекламой кандидатов в столичные мэры и украинские президенты, на каждом шагу палатки «Батькивщины», «Удара» и других партий. Политическая реклама оккупировала и ТВ. Передачи прерываются короткими роликами. Воинственная Юлия Тимошенко грозит вернуть Крым, агрессивно скандируя перед строем подтянутых солдат в беретах, Петр Порошенко жмет руки трудягам и по классическим канонам политической рекламы жестикулирует под торжественную музыку, Михаил Добкин обещает индустриализацию и рабочие места.
По «Интеру» выпуск новостей начинается с обеспокоенного предупреждения диктора: «Этот эфир даем в экстремальной ситуации, горит телевизионная вышка». Чиновники кивают на замыкание, но есть подозрения и на террористическую провокацию, ведущий намекает на «москальский след». В доказательство приводится остановленный на киевском блокпосту водитель. В салоне нашли пистолет, рожки патронов, ножи и удостоверение журналиста, которое якобы забыл пассажир.
Сводки с востока болезненно напоминают наш официоз времен чеченских кампаний: «На 20 ликвидированных террористов в Мариуполе пришелся один убитый солдат». Представители самопровозглашенной «Донецкой народной республики» уверяют, что убиты милиция и гражданские, не пожелавшие сдаваться армии. Но этого по телевизору не расскажут.
Восток бурлит и волнуется. В Славянске «террористический митинг». На 9 мая кадры с радостной мэршой Нелли Штепой, которая перебегает то на сторону Киева, то на сторону бунтовщиков. Далее показывают разъезжающих на синем бронированном «Тигре» пророссийских сепаратистов. «Пропагандистский», как его называет ведущий, «Тигр» украшен эмблемой ЛДПР. Подарок Жириновского развернули, водитель отъехал, снова разогнался и прорвал укрепления. «Пограничники объясняют, не было спецсредств», — с явным ехидством резюмирует ведущий.