Еще совсем недавно декан исследовательского центра Мао Цзэдуна Лю Джианву рассказывал, как предприниматели и жите 2000 ли села провинции Хэнань собирали деньги, чтобы почтить память лидера революционного Китая. Оказалось, что Мао Цзэдун весьма популярен в сельских районах, где консервативные крестьяне традиционно видят цель своей жизни в служении обществу и китайский лидер закономерно выступает здесь в качестве эталона у целевой группы (которые марксисты назвали бы классом).
Таким образом, китайские власти с точки зрения общей конфуцианской стратегии управления допустили ряд ошибок. 1.Власти знали, что идет строительство на частные пожертвования и ничего не предпринимали до окончания работ. Таким образом, граждане Китая понесли не очень обоснованные расходы. Точнее, они просто истратили свои деньги.
2.Власти не убедили инициаторов, что памятник должен быть скромнее, а излишки средств рациональнее пустить на улучшение местных социальных условий или, например, на образование и здравоохранение. То есть, действовать на пользу государству в духе учения Мао Дзэдуна.
3.Власти породили дискуссию внутри страны и дали повод сомневающимся в правильности идеологического курса негласно осудить власти с точки зрения бездействия в начале строительства и слишком агрессивного действия в конце. Более того, китайское общество в результате оказалось как бы расколото в своих симпатиях и антипатиях на «маоистов» и «потребителей».
4.Китай сейчас строит полноценное общество потребления (точнее, уже построил). Этим, как ни странно, централизованно занимается компартия. Ситуация примерно такая же как в Советском Союзе в период «перестройки». Разница лишь в том, что китайское государство в отличие от Советского Союза не распалось. Потому что китайское руководство действует более профессионально и совсем не рассчитывает на благодарность запада, учитывая колониальное прошлое.
Китай пытается вписаться в глобализм с точки зрения признанного лидера, а Россия, почти все разметав и раздав ранее, пытается закрепить свой статус не мировой, а уже региональной державы, идя как бы снизу. Вполне естественно, что «деревенским консерваторам» в Китае, которые не вписываются в «рыночные реалии», милее старые образы. Не позволяя реализовывать свои желания, центральная власть подпитывает внутреннюю оппозицию, которая проявит себя определенным образом в определенное время. Это будет оппозиция справа.
Подытоживая тему. От строительства памятника вождю, китайская власть не получила выгоды, не получила выгоды она и от его сноса. Древние китайские мудрецы назвали бы это верхом негуманности. Конфуций как-то выразился: «У Циского князя Цзина было 1000 четверок лошадей, а когда он умер, то народ не нашел в нем никаких добродетелей для его прославления. Бо-и и Шу-ци умерли с голоду в горах Шоу-ян, а народ доныне прославляет их. («Истинно прославляют не за богатство») – не то ли это значит?». О подобных изречениях Конфуция, вероятно, помнят и в Китае. Смысл же состоит в том, что Китай стал могущественной страной не от любви к богатству, а от любви к своей родине.
Впрочем, у строительства и сноса памятнику «великому кормчему» может быть и своя внутрипартийная интрижка, и значит, кто-то наверняка ответит по партийной линии. Но это уже не покроет всех случившихся «издержек». Падающий фондовый рынок, девальвация юаня к доллару, резонансный снос памятника вождю (на который не дали разрешение), официальная стратегия правящей компартии на создание «среднезажиточного общества». Так ли Китай самостоятелен?
Что касается российских управленцев. После охлаждения отношений с Европой (не по российской вине), некоторые из них увидели новый «идеальный образ» в Китае. И закономерно, бросились в «китайские объятия», предлагая все те же концессии в текущих суровых политических условиях. Возможно, это не самый худший вариант из возможных, раз своего варианта нет. Однако главное в этой стратегии, чтобы тигр не оказался бумажным. Иначе, будет еще хуже.
