Мы много раз говорили о российских артистах, которые выразили свою позицию по конфликту на Украине. Писали о тех, для кого фашизм и героизация фашизма на Украине стала личной трагедией. Кто не воспринимает власть в Киеве как волеизъявление народа. Говорили и о тех, кто, обласканный властью и любовью зрителей, предал Родину. Стал в ряды явных её врагов.
Не буду сегодня раздавать свои оценки таким людям. У меня, наверное, как и большинства наших читателей, есть своё мнение по этому вопросу. И моё мнение, как бы ни менялась ситуация в будущем, не изменится. Тех, кого я считаю русскими артистами, я буду считать таковыми всегда. А тех, кого считаю предателем, никогда не стану называть друзьями и патриотами.
Меня заинтересовала другая сторона вопроса. А именно то, как сегодня живут артисты Украины. Те, для кого русская музыка, русская аудитория была и есть не только одной из основ творчества, но и источником любви, благосостояния, если хотите. Артисты — люди весьма зависимые от политиков и особенно чиновников. Любовь даже регионального босса для них имеет вполне ощутимую материальную подоплеку. И нелюбовь тоже. Сейчас, увы, не 80-90-е, и на магнитофонных записях квартирников имя сделать почти невозможно. Сейчас один показ на ТВ дает больше, чем годы выступлений на концертах в периферийных городах.
Именно потому речь сегодня пойдет не о всех сразу артистах из Украины. Для примера возьму двух. Прекрасного дирижера и талантливого музыканта. Первый сейчас работает с одним из европейских оркестров. Другой остался на Украине. Сейчас, кроме своей артистической карьеры, является советником мэра Киева Виталия Кличко по культуре, посвящен в бойцы батальона Днепр-1. Дирижёр Кирилл Карабиц и руководитель группы Вопли Видоплясова Олег Скрипка.
Ответы на главный вопрос этих артистов приведу в цитатах. Так почему же они отказались от работы в России? Начну с Кирилла Карабица.
Несколько месяцев назад мне предложили стать главным приглашённым дирижёром Российского национального оркестра. Приглашённый дирижёр — второй человек в оркестре. А Национальный оркестр — это очень престижно, это лучший оркестр в России. Я отказался. Но однозначного ответа, правильно ли я поступил, у меня нет до сих пор.
Я думал неделю или даже больше. Пытался понять, что почувствую, если соглашусь и если не соглашусь. Как личность и как гражданин Украины. В каком-то смысле, можно сказать, что гражданин во мне победил. Тем, кто меня приглашал, я сказал, как есть: что сейчас сложная ситуация, и если приму это предложение, люди меня не поймут. Я и сам себя не пойму.
Как видите, Кирилл вполне продуманно говорит о том, какое смятение сейчас у него в душе. Смятение потому, что он живет как бы вне конфликта. Он европеец. Он востребован. Он любим слушателями. Приглашение в Национальный оркестр России — почти вершина карьеры. Но главное, на что советую обратить внимание, это то, что он совершенно не воспринимает Россию и русских как что-то иное. Для него русские и украинцы так и остались единым народом. Украинцы те же русские, только живут на окраине России. Сибиряки вон тоже русские, только из Сибири.
Совсем другая мотивация у Скрипки.
Я уже почти три года не выступаю в России. Причина очевидна. В последний раз давал концерт в питерском клубе зимой 2013 года. Чтобы увидеть, что между
1000
нашими странами идёт война, не нужно даже надевать очки. О каких поездках в Россию можно говорить в таких условиях? Предложения о концертах в России периодически звучат. В последний раз, по-моему, летом предлагали сыграть концерт в Питере. Я объяснил, что это невозможно. Кроме всех других причин, есть ещё элементарная безопасность. Могут задержать на границе, могут прийти на концерт российские фашисты. Может произойти всё что угодно. Любые скандалы. Тем более, мы поём на украинском языке, а он в России практически под запретом.
О войне он говорит как о факте. И разделение народа для него тоже факт. Не говоря уже о фашистах, которых в России пруд пруди. Даже такую мелочь, как запрет украинского языка, не забыл. Конечно, сейчас некоторые читатели скажут, Скрипка поскрипывает для внутреннего пользования. Разве? По-моему как раз для внешнего. Для европейского.
Точно такие же различия можно увидеть и в отношении к тем, кто все-таки решился продолжать работать за границей. Особенно в России.
Карабиц. Я не осуждаю людей, которые согласились работать в России. Может быть, они не сделали бы этого, будь до конца востребованными в своей стране. А когда у человека нет работы на родине и ему предлагают её в России — о чём тут можно думать? Очень неприятно, что вся эта ситуация завязана на политике. В речах тех, кто сидит в парламенте, — сплошная антироссийская риторика. При этом у многих есть бизнес в России, и они спокойно с этим живут. Получается, что идти на какие-то жертвы должны все, кроме них.
Скрипка. Безусловно, все артисты, которые выступали в России, потеряли часть доходов. Раньше две трети своих концертов мы давали в РФ. Но дело не только в том, что мы туда больше не ездим. Знаю, что российский рынок концертов упал еще больше, чем украинский. Их исполнителям еще тяжелее, чем нам. Играет роль и общая экономическая ситуация. Выступлений стало гораздо меньше, гонорары упали. Сейчас 80% наших концертов проходят в Украине и 20% — за границей, в Европе, Америке и Канаде. Мы и раньше ездили в эти страны, но теперь делаем это гораздо чаще. Во-первых, там вырос спрос на украинскую музыку, во-вторых, мы сами стали в этом больше нуждаться. Если кто-то ездит в Россию — это дело их совести. Я никого не осуждаю.
Опять, как и пер
2000
вом случае, Скрипка в своем репертуаре. Заботится о российских артистах. Заботится о русском народе. В России все гораздо хуже, чем на Украине. Карабиц же рассуждает более логично. Более по-человечески, что ли. Политика и все остальное для него всего лишь одна из не особо нужных, но почему-то живучих особенностей общества. Человеку нужно самореализоваться. Человеку нужно построить свою жизнь и жизнь своей семьи.
Почему два достаточно талантливых человека так по-разному смотрят на мир вокруг? Для одного ситуация совершенно понятна. И взгляды его радикальны. Война, фашизм, Россия в трагической экономической ситуации. Украина — Европа. А для другого, для которого Европа уже давно такой же дом, как и Украина, понимание так и не пришло. Почему внутренне он не может смириться с тем, что потерял какую-то часть себя? Как об этом ему постоянно говорят украинские СМИ?
Я сейчас дирижирую оперу Хованщина в Базельском театре. Это опера Мусоргского. И что получается? Теперь композитор Мусоргский стал для меня иностранцем? И я, дирижируя оперу Мусоргского, в какой-то степени предатель. Я задавал себе этот вопрос, и у меня есть только один ответ на него. Мусоргский однозначно был и есть мой композитор. Он останется им навсегда. Какой бы ни была ситуация между странами, я не собираюсь отказываться от своего композитора. Можно заменить российский газ словацким, но с композиторами так сделать нельзя.
Я повторюсь. Не хотелось писать об уже свершившихся поступках и сказанных словах. Хотелось как-то проанализировать внутреннее состояние украинских артистов. Творческие люди более всего подходят для такого анализа. У них нерв натянут, как сказал один знакомый актер. Политика государства, активная позиция именно в политике, делают из нормального, талантливого творческого человека мину замедленного действия. И достаточно мощную мину. Мощную потому, что у творческой личности множество поклонников. Фанатов, как сейчас принято писать. И для этих поклонников все, что делает кумир, автоматически правильно. И подлежит немедленному копированию. Натянутый нерв не дает остановиться. Он требует движения. И артист в политике чаще всего уже не артист. Он слепое оружие этой политики.
И в то же время артист, который любит своё дело, который не старается своей популярностью пиарить какие-то политические взгляды, всегда востребован. Всегда любим.
Два человека. Два артиста. Две точки зрения. Оба отказались работать в России. Но как разнится отношение к ним.
...та работа, от которой я отказался, открыла бы для меня новые перспективы, я мог бы чаще выступать в новом качестве не только в России, но и в Европе, и в Америке. Мне хотелось бы сказать, что когда война закончится, я вернусь к этому предложению и приму его. Это слова Кирилла Карабица.
И мне кажется, что Кириллу такое предложение поступит. Обязательно поступит. А вот бойцу карательного батальона Днепр-1 Скрипке — уже никогда. Это как клеймо. Ставят один раз и на всю жизнь. Скрипка на себе его поставил. Выбор когда-то делают все. В жизни много раз встречаются развилки дорог. И никто не будет стоять рядом и толкать в спину — иди туда... За свои шаги мы отвечаем сами.
