Ах. Совсем не такой греческий фильм ожидает сегодня прогрессивная кинематографическая общественность. Не такой, что показала в конкурсе Локарно подававшая надежды Афина Рахель Цангари («Аттенберг»). Впрочем, греческая «новая волна» никогда не отличалась особой социальной ангажированностью. Если не считать ее настойчивый и часто назойливый абсурдизм несколько высокомерным выражением пренебрежения сегодняшнему дню и его проблемам, решить которые в любом случае невозможно. Поэтому почему не придумать сюжет про шестерых мужчин, отправляющихся на яхте в открытое море и предающихся в отдалении от мирских проблем игре в "шевалье", давшей название этому виртуозному и никчемному фильму. Смысл игры, ежели таковой, состоит в определении кто из участников "вообще самый лучший". Голосование проводится на основе скрупулезного и ревнивого изучения деталей жизненных проявлений друг друга. Результата голосования мы не узнаем, и режиссер наверняка видит в этом особую свою изощренность.
Совсем не такой греческий фильм ожидает сегодня прогрессивная кинематографическая общественностьФото: кадр из фильма
Зрителю же до ее лукавых подмигиваний самой себе, дела нет. Разумеется, нет большей бессмыслицы, чем замереть по неизвестной шкале достоинства человека и определять кто лучше, кто хуже. Режиссеру удалось воплотить эту важную мысль вполне убедительно и элегантно - в формах самой бессмыслицы. Можно ее с этим поздравить.
Еще один известный режиссер, Хонг Сансу представил в конкурсе тоже очень осмысленный и очень скучный фильм под корявым корейским названием " Right Now, Wrong Then", которое так и хочется перевести "Что такое хорошо и что такое плохо". Действо разбито на две симметричные главы, в которых рассказывается одна и та же история - с небольшими вариациями. По сюжету известный корейский режиссер прибывает в небольшой город на показ своего фильма, знакомится с девушкой, очень много говорит с ней о всяких пустяках, после чего уезжает. Только в первой серии он не сразу признается ей в том, что женат, и это приводит к ряду неприятных последствий. А во второй он признается сразу, остается с девушкой друзьями, а в конце фильма утешительно и стильно идет снег. Вот как, намекает Хонг, должен поступать любой режиссер. И не только. Прописные истины, пустяки, мелочи, летучие мимолетные ощущения имеют такое же право на изображение в кино, как большие идеи и чувства. Именно первым, а не вторым, например, занимался всю жизнь классик французской «новой волны Эрик Ромер, азиатскую версию которого, собственно, и желает являть собой Хонг. Невозможно не вспомнить в связи с этим фильмом и "Вечное возвращение" Киры Муратовой - вещь куда более задорную, наглую и веселую, но тоже построенную на повторах и вариациях, легко достижимых в кино и почти никогда - в жизни.
Фото: кадр из фильма
Из примитивных впечатлений, которые дарит во время фестиваля Пьяцца Гранде, отметим показанную на огромном экране 8-тысячной зрительской массе повесть о любви двух молодых женщин «Летняя пора» (La belle saison) француженки Катрин Корсини. Влияние «Жизни Адель» на эту кургузую поделку несомненно, хотя действие разворачивается в начале 1970-х, в самый разгар борьбы за свободу нравов и полную эмансипацию. Главная героиня, широкая, квадратная сельская девка Дельфин — сильно ухудшенная копия Адель Экзаркопулос. Приехав в Париж, она влюбляется в активистку женского движения в исполнении Сесиль де Франс и уводит ее от не менее прогрессивного мужа. В результате активистка бросает Париж (!) и отправляется на село (!!) с Дельфиной пасти коров и грести сено. Но, как известно, девушку можно вывезти из села, но село не выведешь из девушки. Когда ее натруженная мать прознает про девичьи шалости и, само собой, проклинает активистку-либералку последними словами, Дельфин решает посвятить всю свою жизнь скотоводству и немедленно бросает любовницу. Частые постельные сцены между девицами происходят сначала под одеялом, потом в стогу сена. Что может быть пошлее буржуазного, компромиссного, фальшивого кино о «радикалках», которое можно бесстрашно предъявить консервативной швейцарской площади?
